— С ним будешь и говорить.
Через час Андрея вызвал к себе начальник училища.
— Значит, ты осмелился нарушить мой приказ? Говорят, что ты нарушил его в полном уме! Так? — спросил генерал.
— Так точно, товарищ генерал, я сделал, зная, какие последствия могут ждать меня.
— Ты заслуживаешь того же, что и Лисняк,— исключения из училища. Ты что, не понял, для чего я приказал не допускать его к полетам?
— Понял.
— Зачем ты так сделал?
— Я знал, что судьбу Лисняка мне не изменить, что ему никогда не летать, вот и решил доставить ему возможность побывать в небе в последний раз.
— Он твой друг?
— Никак нет. Просто одноклассник. Я даже плохо его знаю. Но я хотел бы иметь таких друзей.
— Так почему ты это сделал?
— Я сказал.
— Ну, еще раз.
— Товарищ генерал, человек всю жизнь, с пеленок, мечтал летать, с трудом добрался до цели, и тут его выбрасывают, а вернуться к цели он уже никогда не сможет, ему не позволят. Почему так? Вспомните генерала Каманина.
— Причем тут Каманин?
— Ему было шестнадцать лет, когда он подал документы в летную школу. Но принимали с восемнадцати. И он… Я запомнил его подлинные слова. Вот что он писал. Слово в слово. «Стало досадно, что так поздно родился, и я исправил ошибку природы, переделав в документах год рождения, снова отправил их на следующий год. Повезло!» Это он сам писал: «Повезло!» Значит, он мог обмануть, и это считается теперь чуть ли не первым подвигом в его биографии?
— Но то Николай Каманин!
— А это Анатолий Лисняк.
Генерал нахмурился.
— Но собрание постановило,— сказал он.