– Простите, дон Моретти.
– Уйди с глаз моих.
Капо устремился к двери.
– Постой! – крикнул вдогонку дон.
Сумасшедший Чарли замер, точно ожидая выстрела в затылок. Затем он медленно повернулся и спросил голосом приговорённого:
– Слушаю вас, достопочтенный дон Моретти.
– «Достопочтенный», – слегка повеселел дон, – это что-то новенькое! А вот Марио называет меня «ваша милость»… Ладно, Чезаре. «Семья» оказала тебе большое доверие, дорожи им. Доверие не бумеранг, назад не возвращается.
– Благодарю вас, дон Моретти. Я всё понял.
– Ступай.
В кабинете воцарилась могильная тишина. Она и в самом деле могла стать могильной для Sotto Capo. Дон, предчувствуя недоброе, изрёк:
– Говори, Марио, не бойся. Я жду.
– Две плохие новости, дон Моретти. В Бруклинском порту ограблен восьмой склад. Пропало золото и двести пятьдесят ящиков шотландского виски. Убит охранник Томмазини, итальянец правда.
– А почему ты произнёс «две плохие новости»? А какая из трёх хорошая?
Дон затушил в пепельнице сигару и поднялся. Его лицо обрело цвет переспевшего помидора, и жилы на шее стали похожи на толстых червей, выползших после дождя. Он сплюнул прямо на стол и, вперив в помощника острый взгляд, спросил:
– Марио, ты проглотил язык? Почему только две плохие новости, а не три?
– Простите, босс, я ошибся – три плохие новости.
– Да? Ну тогда перечисли мне их по порядку, а то я с первого раза не расслышал, – сквозь зубы процедил Моретти.
Эспозито прокашлялся и произнёс обречённо:
– Выстрелом в голову убит охранник фирмы дона Томмазини, итальянец, похищено одиннадцать тысяч фунтов золота, чья принадлежность до конца не выяснена, и украдено двести пятьдесят ящиков виски, которые мы планировали списать и вывезти.
– Убит только один охранник. Остальные что – ранены?