— Очень, — согласился тот бесстрастно. — Похоже, тебя она провела почти так же, как меня. Мы практически братья по несчастью.
— Провела тебя?!
Дикки поднял брови.
— Разве ты ничего не слышал через дверь?
— Все слышал.
— Тогда ты должен был понять, если только не круглый дурак.
— Я понял, что она обманула меня, предупредив тебя насчет кофе.
— Но почему она это сделала? Она думала, что я и так у нее в руках. Что настолько без ума от нее, как если бы выпил галлон дурмана. И была права — на тот момент.
Сновавшие вокруг матросы с веревками методично и деловито связывали руки и ноги гостей. Дикки, сам уже подвергшийся этой процедуре, внешне оставался безучастным. Однако его мозг работал с молниеносной скоростью.
— Когда мы закончим с ними, — Хиллоран ткнул одним из пистолетов в сторону гостей, — я собираюсь задать тебе несколько вопросов, мистер Дикки Тремейн! Лучше готовься отвечать уже сейчас: если будешь упрямиться, тебе несдобровать!
Дикки был словно в ступоре с того момента, как лишился оружия. Разве что губы двигались, иначе можно было бы счесть его за мертвого. Все указывало на парализованную волю и фаталистичное смирение со своей участью.
— Я не стану упрямиться, — без выражения проговорил он. — Неужели непонятно, что мне уже совершенно все равно — после того, что я узнал о ней?
Хиллоран пристально взглянул на него, но и слова, и вялая поза казались полностью убедительными. Тремейн был словно наполовину под наркозом. Апатичное, оцепенелое равнодушие, висевшее свинцовым покрывалом, не вызывало ни малейших сомнений.
— У тебя есть еще друзья на борту? — спросил Хиллоран.
— Нет, — ровным голосом ответил Дикки. — Я тут совершенно один.
— Правда?
На секунду Дикки будто снова воспрял к жизни.
— Не будь идиотом! — резко бросил он. — Говорю же, мне нет смысла врать. Можешь верить мне или нет, я скажу то же и под пыткой.
— Ты ждешь какой-либо помощи извне?
— Все было в письме, которое ты прочел.