— Вы нашли в себе мужество судить самого себя, — сказал Григорьев. — Никто не дал бы вам совета более мудрого…
— Вечером приезжайте ко мне, посидим, потолкуем, переночуете у меня, — неожиданно предложил Логинов. — Я после работы должен завернуть в больницу и сейчас же домой. А вы прямо ко мне, я жену предупрежу.
— Спасибо, не могу, — отказался он. — Ночью улетает Меркулов, нам надо еще обсудить положение на заводе.
— Небось с литейной машиной сейчас разбирается?
— Да, с литейной, — сказал Григорьев, и на лице его опять застыло бесстрастное выражение.
— Здание цеха еще не построили, — сказал Логинов. — Меркулова-старшего ждем, приедет, сам разберется, его машина. Вы правы были тогда, письмом своим нас остерегали… — второй раз напомнил Григорьеву о злополучном письме.
Григорьев насупился, но, как ни вглядывался в него Логинов, не мог понять, что обо всей этой истории с машиной он думает. «Черный кот, куда прыгнет?»
Дверь открылась, Нелли Петровна с порога официальным тоном, обращаясь к Логинову, сказала:
— Вас к телефону.
Логинов обернулся, налился румянцем раздражения, отрывисто бросил:
— Сказал же, никого не соединять.
Нелли Петровна не уходила.
— Из больницы… — сказала она.
Логинов страдальчески наморщил квадратный лоб.
— Я с ними уже говорил, приеду вечером. Объясните. — Через плечо предупредил: — Никого со мной не соединять, вы поняли?
Нелли Петровна скрылась.
Логинов потер налившуюся ржавой охрой крепкую шею, непроизвольно, в раздражении, пробурчал:
— Видит, что занят… Нет, надо влезть…
Григорьев делал вид, что ничего не слышит, сидел нахохлившись и смотрел себе в колени. Дверь опять приоткрылась — на пороге стояла Нелли Петровна. На этот раз даже Григорьев с интересом посмотрел на нее.
— Возьмите трубку, — сдержанно сказала Нелли Петровна.