— Вы только об этом и хотели попросить меня? — спросил изумленный Сюлли.
— Эх! — проворчал Пардальян. — Для вас это ничего не значит, а для меня значит очень много. У меня иногда бывают престранные желания.
— Но это очень легко, — улыбнулся Сюлли. — Идемте, господин де Пардальян.
— Нет-нет, я не хочу занимать ваше время. Скажите мне только, куда следует идти, и продолжайте работать.
Сюлли не настаивал. Он указал на тяжелую драпировку и объяснил:
— Вот сюда, пожалуйста. Это мои апартаменты. В конце коридора, справа, вы увидите лестницу, которая ведет во двор Арсенала.
И прибавил с улыбкой:
— Можете быть уверены, что там вы не встретите ни души.
— Замечательно, — согласился Пардальян, — это как раз то, о чем я мечтал.
Он поклонился Сюлли, который без малейших подозрений вернулся к столу, поднял портьеру и исчез. Но дальше он, разумеется, не пошел, а остался стоять, приложив ухо к драпировке и думая: «Черт возьми! Надо же мне знать, о каком сокровище этот Гвидо Лупини хочет говорить с министром».
Тем временем в кабинет вошел посетитель, и Пардальян тут же понял, что не ошибся. Это был тот человек, который его интересовал и, которого он, как ему казалось, хорошо знал, хотя и не мог точно сказать, где и когда они познакомились.
Это был Саэтта.
Если кто-нибудь из читателей удивлен, увидев Саэтту в восхитительном костюме, придававшем ему вид благородного человека, каким его и посчитал вначале Пардальян, то мы поясним, что вот уже несколько месяцев Жеан Храбрый обеспечивал все потребности своего приемного отца. Фехтмейстер собирался мстить юноше на его же деньги. У Жеана Храброго было единственное платье и для лета, и для зимы, зато Саэтта имел все необходимое. Если у щедрого Жеана никогда не было ни гроша, то Саэтта всегда имел в запасе благоразумно припрятанные полсотни пистолей. Для него этого было достаточно.
Глава 34
ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ — СУММА ЗАСЛУЖИВАЮЩАЯ ВНИМАНИЯ
Саэтта остановился перед столом министра и глубоко, но без раболепия поклонился с оттенком насмешливой гордости.
Сюлли остановил на нем испытующий взгляд. Этого взгляда ему хватило, чтобы составить суждение о посетителе. Без любезностей, резко и сухо он сказал:
— Это вы собираетесь принести в королевскую казну десять миллионов?
Нисколько не робея, Саэтта холодно поправил:
— Я уже принес десять миллионов в казну, милостивый государь.