– Насколько я помню, ваш гонец прибыл довольно поздно. Помню, что собирался позже отхлестать его кнутом, пока не услышал, что у него разорвалось сердце. – Он сложил губы так, что они выпятились двумя складками. – Тогда был мой единственный шанс встретиться лицом к лицу с «бессмертными»! Я хотел бы услышать все, что ты помнишь о том дне. Может быть, сегодня вечером? Для меня было бы честью принять тебя на моем корабле.
Предложение было неожиданное, но Ксантипп сразу же согласился. Военный корабль спартанцев был редкостью в этих водах. Возможно, другого шанса увидеть его уже не представится.
– Для меня это честь, триерарх.
Ксантипп использовал этот титул без всякой задней мысли, обращаясь к человеку, который был капитаном спартанского корабля. Но доброжелательный тон внезапно сменился холодком.
– Пока я командую флотом, называй меня навархом, – сказал Эврибиад.
– Да, наварх, – опустил голову Ксантипп. – Приношу извинения.
Но спартанец отмахнулся от него:
– Первый раз забывается. Не ошибайся дважды, и между нами не будет ничего, кроме почтения и уважения. Это ясно?
Ксантипп заметил, что Фемистокл смотрит на него удивленно, но он и сам все понимал. Им предстояло столкнуться с персидским флотом. Из-за этого он отложил месть за потерянные годы. В сравнении с этим простое признание верховенства напыщенного спартанца было пустяком.
– Ясно, наварх, – спокойно сказал Ксантипп.
– Я так и понял, – кивнул Эврибиад. – А теперь позовите мою лодку. Буду ждать тебя на закате. Приглашение касается и тебя, Фемистокл.
– Обязанности удерживают меня здесь, наварх, даже если бы я хотел, чтобы это было не так.
Ксантипп понятия не имел, как вызвать лодку спартанца, но Фемистокл подал кому-то знак, и человек поднял знамя на древке копья. Все трое стояли в почтительном молчании, пока не подошла лодка. Эврибиад спустился в нее. Двигался он уверенно и легко, отвергая любую помощь.
Ксантипп гадал, кто еще мог подслушивать на борту. Было немного странно. Он привык высказывать то, что думает, и совершенно не заботился о том, кто его слышит. Но этот флот был не просто афинским, пусть они и предоставили более половины кораблей и судовых команд. Флот представлял всю Грецию. Ксантипп ощутил волнительный трепет в груди и отошел в сторону – оглядеться.
Десятки кораблей шли вместе по морю, как стая птиц, летящих вдоль побережья. Ряды весел покачивались, словно крылья, и волны вскипали за ними белой пеной. Некоторые корабли были серыми, но многие отливали золотом свежей сосны и дуба, их мокрые тараны вспыхивали, поднимаясь из волн и снова зарываясь в них. Прекрасное видение.
– Сегодняшнее вечернее угощение тебе точно не понравится, – сказал Фемистокл.
– Какое угощение?
– Та дрянь, которую подают на спартанском корабле. Я думал, что они подшутили надо мной, когда был там, но нет. Они живут, как Аристид, все они. Со всей этой подготовкой можно же позволить себе немного вина и пряной баранины. Но нет – всегда какая-то бурая гадость и такой черствый хлеб, что его можно использовать вместо оружия. Вот что получают люди в обществе без денег! Никто не может купить ничего лучше, чем остальные. Какой в этом смысл? Не завидую персам, которые попытались бы подняться на борт его кораблей. В этом я уверен.
Фемистокл заметил что-то странное в выражении лица Ксантиппа и проследил за его взглядом через море. Земля была недалеко, и корабли двигались, как водомерки на пруду, по маршруту, который эти мужчины прошли, направляясь к Марафону, казалось, сто лет назад.
Фемистокл оглянулся через плечо и проревел: