Он стоял перед ними, широкоплечий и строгий, как любой учитель.
– А есть ли вино? – внезапно спросил Фемистокл, возможно просто для того, чтобы что-то сказать.
– Мы использовали остатки, чтобы промыть раны, – ответил Эврибиад и уже хотел продолжить, но Фемистокл снова его перебил:
– Что? Мой дорогой мальчик, что же ты не дал мне знать! Я бы принес немного своего, хотя бы для того, чтобы выпить сейчас. Представить не могу, что завтра снова идти туда без доброй пары мехов… Никакой радости, только и буду думать о вас, бедных спартанцах, у которых и капли не осталось.
Эврибиад только моргнул, слушая болтовню афинянина. Спартанец никогда его не понимал. Впрочем, Фемистокл слишком устал, чтобы долго пререкаться. Ксантипп заметил, как он подавил зевок, когда замолчал. Спартанский наварх задумался.
– Если у тебя избыток… Я был бы рад нескольким мехам, – медленно произнес он. – Может быть, ты еще успеешь прислать до утра свою лодку. Однако я позвал вас сюда не для этого.
Словно охотничья гончая, Кимон подался вперед, внимая словам Эврибиада. Ксантипп тоже выпрямился, борясь с сонливостью, накатывавшей волна за волной и угрожавшей затянуть под воду.
В тесном помещении было слишком тепло, вот почему… Он очнулся, когда Фемистокл протянул руку и, не оглядываясь, сильно хлопнул его по предплечью.
Спартанец говорил:
– Я получил весточку от своих людей. Царь Леонид занял позицию на единственном перевале через горы. Он не даст персам пройти.
– Он сможет закрыть перевал? – резко сказал Фемистокл. – Единственный путь туда – тропинка вдоль побережья. Я хорошо знаю это место. Перевал немного шире, чем хотелось бы, но если спартанская армия задержит там персов, то сослужит хорошую службу. Они послали весточку Аристиду и гоплитам, выступающим из Афин?
К их удивлению, спартанец ответил не сразу. Эврибиад был чем-то раздражен – он кусал губы, что выдавало непривычную для него неуверенность.
– По словам гонца, у царя Леонида нет с собой полной армии. У него есть только его личная охрана и несколько тысяч… других, союзников и илотов.
От этой новости все словно онемели, повисло молчание.
– Почему? – спросил наконец Фемистокл.
– Армия не может никуда выступать во время праздника Аполлона.
– Мы отмечали этот праздник неделю назад в Афинах. – В голосе Фемистокла прозвучали более высокие, чем обычно, нотки. – Но ваш царь взял лишь несколько тысяч против всей персидской армии?
– Он дал слово, – ответил Эврибиад. – Если бы Леониду пришлось стоять там одному, он стоял бы один. Я хотел бы быть там с ним, если бы долг не удерживал меня здесь! Мой царь!
Он с такой силой провел ладонью по лицу, что на коже остались бледные следы.
– Армия выйдет, когда закончится праздник, через три дня. Такова воля богов.