– Ты тоже спорил с ним, – с гневной ноткой в голосе указал Кимон.
– Да, спорил, – кивнул Фемистокл.
Он подождал, дав молодому человеку возможность понять, что речь идет о другом.
– Извини, – сказал Кимон.
– Твой отец гордился бы тем, кем ты становишься. Я с нетерпением жду твоего выступления в собрании, в свободных Афинах. Я молюсь, чтобы тебе выпала такая возможность.
Фемистокл услышал, как лодки ударились о борт, и наклонился, кивая знакомым.
– Жди мои сигналы завтра. День будет долгий, и твой отец будет следить за каждым твоим ударом. Мы не можем позволить им пройти. Леонид удерживает армию на перевале. Каждый день, пока мы блокируем их в море, это еще один день, когда они не могут соединиться и сокрушить наш народ. Аристид уже вышел на поле боя со всеми нашими гоплитами, на них вся наша надежда. Спартанцы и коринфяне выступят, чтобы присоединиться к нему, когда будут готовы. Нам просто нужно дать им время.
Глава 46
Разведчики вернулись на рассвете, Ксеркс уже ждал их. Бежали они хорошо, но на их лицах, когда они добрались до царя и распростерлись на песке, читались растерянность и страх. День был холодный, и царь дрожал под порывами сырого ветра, пробегавшего по застывшим шеренгам.
– Докладывайте, – сказал Ксеркс.
Мардоний тоже натянул поводья и спешился, горя желанием получить известия. На протяжении дня он посылал гонцов к стоявшим на перевале грекам, предлагая им сдаться. Никакой необходимости разбрасываться жизнями не было. Спартанцы славились своим мастерством, и Ксеркс надеялся на мирное урегулирование, возможно, даже на встречу с царем, который стоял в их центре с копьем и щитом, в шлеме, увенчанном высоким гребнем из конского волоса.
Один посыльный поднялся быстрее двух других. Ксеркс жестом велел ему говорить.
– Великий царь, они не отступили, как ты приказал. Они остаются на месте, заняв самую узкую часть береговой тропы.
Ксеркс поджал губы, прикусив мягкую кожу на внутренней стороне. Он думал, что, согласившись пощадить направленное против него небольшое войско, совершит красивый жест, достойный его отца. Судя по всему, людей там едва хватало, чтобы перекрыть проход. Они стояли между отвесными скалами слева и морем справа.
– Что они делают? Просто… стоят?
– Они заплетают друг другу волосы, великий царь.
Эти слова отозвались молчанием. Никто из персов не осмелился посмотреть на реакцию царя.
После недолгой паузы Ксеркс заговорил снова.
– Ты сказал им, что мы закроем солнце своими стрелами? – тихо спросил он и увидел, что посланник дрожит, как будто подхватил лихорадку на утреннем холоде.
– Великий царь, их царь ответил, что это хорошая новость, так как они предпочитают сражаться в тени.