Нечем дышать

— Есть горячая вода, можете пить чай, — сказала Сесили.

Элиз просияла.

— Спасибо, chérie![49] Я всегда буду ходить в горы только с тобой.

Из ее уст комплимент прозвучал как похвала. Они устроились неподалеку от палатки Тенцинга, пили чай и ели шоколад. Над их головами простиралось бескрайнее ярко-голубое небо. Они нежились в теплых лучах солнца, смеялись и болтали. Пока Сесили приходилось действовать на пределе своих возможностей, она не думала о свистуне, запрятав мысли о нем подальше. Они находились так высоко над землей, так далеко от всего этого, что ей казалось, будто ничто плохое до них не доберется.

Следующим пришел Зак, потом Дуг и остальные шерпы; последним притащился Грант. Выражение лица Дуга было грозным. Сесили непроизвольно выпрямилась, гадая, в чем дело.

Дуг прямиком направился к Мингме. Сказав, что ищет туалет, Сесили подобралась поближе, чтобы послушать.

— С этим парнем сплошная нервотрепка. Я думал, Галден столкнет его. Он хотел, чтобы шерпа нес его рюкзак. Поверх своего. Просто возмутительно.

Мингма резко втянул в себя воздух. Самый спокойный и уравновешенный человек на горе, он явно был шокирован.

— Он об этом попросил?

— Пусть идет куда подальше. Я такого не допущу. Я сказал ему: «Если ты не можешь тащить в гору свой рюкзак, тогда тебе нечего тут делать».

Сесили так и не поняла, кого они обсуждают, но возмущение Дуга было вполне оправданно. Она подумала о том, как строга была к самой себе, как ругала себя за то, что плохо справилась на «Месте повешения». Но она не просила Галдена нести за нее рюкзак.

— У Гранта остался последний шанс. Сначала претензии с кислородом, потом это… Я не желал его здесь видеть, но чертов Чарльз…

— Сесили, а какая палатка наша? — прозвучал голос Элиз.

Дуг и Мингма сразу замолчали. С бешено бьющимся сердцем Сесили поспешила к своей палатке. Ее удивило поведение Гранта, если учесть, как много тот разглагольствовал о своей силе и выносливости. Хотя он всегда держался так, будто гора — его собственность, поэтому нет ничего странного в том, что и к шерпам у него такое же отношение.

Галден принес обед: пакет с регидратированной едой. Сесили отдала должное Заку: он был прав насчет спагетти болоньезе. Они оказались вкусными. Она ела медленно — на высоте желудок становится очень хрупким, ему трудно удержать что-то в себе.

А вот то, как ела Элиз, вселяло спокойствие: она не только съела весь паек, но и догналась «вредной пищей»: чипсами, шоколадом, жевательными конфетами.

— Для третьего лагеря нам понадобится много энергии, — сказала Элиз, угощая Сесили соленым арахисом.

Они вместе перекусили, одновременно занимаясь своими личными делами. Сесили записывала события дня в блокнот, чтобы потом описать их в блоге. Элиз обрабатывала фотографии. Ее ловкие пальцы так и мелькали над экраном смартфона, когда она обрезала, высвечивала и настраивала насыщенность и контрастность изображений — в общем, готовила снимки для соцсетей, чтобы отправить их, как только появится сигнал.

Возможно, кто-то и смеется над инфлюэнсерами, но объем работы, которую они делают, чтобы их платформа была успешной, огромен.

Когда опустилась ночь, Сесили устроилась в своем спальнике. Интересно, все люди в палатках, разбросанных по горе, испытывают то же самое? У них тоже проблемы с питанием? Они тоже чувствуют себя вымотанными? У всех тоже постоянно заложен нос, а в голове пульсирует боль? Элиз уже сладко сопела рядом с ней.