— По нашему мнѣнію нужно, чтобы человѣкъ «работалъ» и жилъ; хорошо работалъ и хорошо жилъ! Если онъ сегодня на 10000 рублей экспропріацію сдѣлалъ, пусть хоть всѣ въ одинъ вечеръ проживетъ.
— Но, вѣдь, это будетъ грабежъ для кутежа! При чемъ же тутъ анархизмъ?
— Анархизмъ мы такъ понимаемъ: человѣкъ долженъ быть справедливымъ и смѣлымъ… Вотъ! Больше ничего не надо.
— Но какъ же такъ? Гдѣ же тутъ справедливость? Одинъ сегодня экспропріируетъ и прокутитъ въ компаніи 10000 р., а рядомъ сотни людей голодаютъ! Какая же это справедливость!
— Это—10000 рублей- я такъ только сказалъ: можетъ, если хочетъ. — Но смѣлый человѣкъ и справедливый не станетъ пропивать такія деньги, когда рядомъ голодные: у него душа большая! Онъ не забываетъ бѣдныхъ и несчастныхъ никогда. Вы знаете Нико? Слышали?
— Какого Нико?
— Былъ такой, нашъ грузинскій герой.
— А! Эта… легенда! Слышалъ, слышалъ…
— Ну, вотъ! Развѣ Нико станетъ пьянствовать, если народъ голодаетъ?
— По смыслу легенды это, дѣйствительно, недопустимо.
— Никогда онъ не станетъ пьянствовать! Этого нельзя думать! А только и ему жить надо. Коли онъ все отдаетъ для борьбы, то долженъ жить. Если ты разрушаешь строй капитализма, такъ и живи отъ… этой работы. Иначе ты ничего не разрушишь, а самъ умрешь съ голоду. Понимаешь? Вотъ, если бы тебѣ сказали: «Этотъ домъ нужно разрушить: отъ этого очень большая польза будетъ народу — разрушай его»— сказали бы это, а хлѣба тебѣ не дали бы и ничего не дали бы… Ты бы день, два, три разрушалъ, а сотомъ умеръ бы съ голоду. Одинъ подъѣздъ, можетъ быть, успѣлъ бы сломать… Какой толкъ изъ этого?
— Насколько я понялъ васъ, ваша мысль такова: экспропріаторъ всецѣло долженъ посвятить себя экпропріаціямъ, какъ единственному средству борьбы съ капитализмомъ, а поэтому и самъ долженъ жить за счетъ добычи отъ «враговъ», не стѣсняя себя въ удовлетвореніи своихъ потребностей.
— Такъ, такъ! — кивалъ онъ головой въ тактъ словамъ. — Онъ долженъ быть экспропріаторомъ сегодня, завтра — всегда и у него должно быть все, что онъ хочетъ; онъ долженъ хорошо жить. Тогда онъ будетъ сильнымъ и смѣлымъ, и за нимъ всѣ пойдутъ. Вотъ, какъ Нико. Онъ ничего не боялся, справедливый былъ человѣкъ… Если бы теперь онъ былъ?! О!.. За нимъ вся Грузія пошла бы.
— Опять Нико! — подумалъ я.
И мнѣ припомнилась встрѣча съ однимъ поклонникомъ того же Нико.
Я приведу эту встрѣчу, какъ она была у меня записана тогда лѣтъ 7–8 назадъ. Мнѣ кажется, это отступленіе не будетъ лишнимъ, такъ какъ до извѣстной степени бросаетъ яркій свѣтъ на ту почву, на которой создалось и держится столь высокое настроеніе закавказскихъ грузинъ вообще. Нико — это символъ справедливости и силы, выходящихъ изъ нѣдръ народа, какъ противовѣсъ той несправедливости и угнетенія, съ которыми не мирится вольная душа горца.
ГЛАВА XI
(Легенда).
Мы, — я и старикъ Сандро, — были окружены горами Кахетіи. Онѣ нависли надъ нами и осѣняли насъ со всѣхъ сторонъ.
И странное чувство навѣвала тѣнь этихъ горъ: все, какъ будто, погрузилось въ неясную, туманную мечту; на всемъ лежалъ какой то отпечатокъ чего то далекаго, неуловимаго.
ebooksa