Виктор был сам на себя не похож с приглаженными вихрами, в новой курточке, отмытый и напомаженный. Екатерина Петровна сама завязывала ему галстук свободным бантом; букет садовых цветов лежал приготовленным на кресле.
– Что это – свадебная поездка? – сказала, входя, Марья Матвеевна.
– Я еду к Фонвизиным, – заявил Виктор.
– А смотри, Катя, он выравнивается, мы только не обращали внимания на него, а он совсем недурен! – продолжала вошедшая, осматривая круглое, курносое, очень розовое лицо мальчика с несколько раскосыми зелеными глазами.
– И как он вырос!
– Ну, помнишь, Виктор, наставления? что там нужно делать: передашь это письмо, постарайся, чтобы оставили завтракать, говори мало, больше с Андреем Ивановичем, знаешь его?
– Ну, еще бы!
– Да что он, скорым гонцом что ли едет?
Екатерина Петровна, кончив бант, отвечала неспешно:
– Да, некого послать с фабрики надежного, пускай проедется.
– Да он-то надежен, что ли?
– Будьте спокойны, рады стараться! – по-солдатски отвечал мальчик и, забрав букет, налево кругом вышел из комнаты.
– Куда это ты собрался, Витя? – спросил Иосиф в передней.
– Так что к господам Фонвизиным, – сделав под козырек, отвечал тот.
– Разве ты знаком с ними?
– По младости лет не удостоен. Еду по поручению ее превосходительства.
– А!
Екатерина Петровна вышла на крыльцо и, жмурясь от утреннего солнца, прокричала звонким голосом:
– Не забудь, Виктор.
– Есть, – уже из-за угла донесся ответ.