Дѣвочка оглядывала все вокругъ съ такимъ благоговѣніемъ, съ какимъ мы смотримъ на произведенія глубокой старины, канувшей въ вѣчность, какъ капля въ море. Всѣ трое стояли молча, притаивъ дыханіе, словно боясь малѣйшимъ звукомъ, малѣйшимъ движеніемъ нарушить царившее тамъ безмолвіе.
— Какъ здѣсь хорошо! промолвила тихимъ голосомъ дѣвочка.
— А я боялся, что вамъ не понравится, замѣтилъ учитель. — Я видѣлъ, какъ вы вздрогнули, когда мы входили, точно васъ обдало холодомъ или домъ показался слишкомъ мрачнымъ.
— Нѣтъ, не то; дѣвочка опять оглянулась вокругъ и опять легкая дрожь пробѣжала по ея членамъ. — Я не съумѣю вамъ объяснить, что со мной дѣлается, но и въ первый разъ какъ я съ паперти посмотрѣла на этотъ домикъ, мною овладѣло то же самое чувство. Можетъ быть это оттого, что онъ такой старый, древній.
— Хорошее, покойное мѣсто для жизни, не правда ли?
— О, да! славное, покойное мѣсто, и дѣвочка набожно сложила руки. — Здѣсь слѣдуетъ жить, чтобы научиться какъ слѣдуетъ умирать, но тутъ, отъ слишкомъ большого наплыва мыслей, голосъ у нея оборвался и только видно было, какъ что-то шептали ея дрожавшія губы.
— Чтобы научиться, какъ слѣдуетъ жить, и чтобы окрѣпнуть и тѣломъ, и душою, поправилъ ее учитель. — Знайте же, что въ этомъ домикѣ вы будете жить.
— Мы? съ изумленіемъ воскликнула дѣвочка.
— Да, вы, и надѣюсь, что вы счастливо проживете въ немъ многіе и многіе годы. Я буду вашимъ сосѣдомъ, дверь съ дверью, но собственно этотъ домикъ будетъ въ вашемъ распоряженіи.
Освободившись отъ самой главной и самой пріятной новости, которой онъ жаждалъ подѣлиться съ друзьями, учитель опустился на стулъ и, притянувъ къ себѣ дѣвочку, сталъ ей разсказывать, какъ это дѣло устроилось. Онъ, молъ, зашелъ къ здѣшнему могильщику, — бѣдняга лежитъ въ ревматизмѣ, - и тотъ сообщилъ ему, что въ этомъ домикѣ очень долгое время жила чуть не столѣтняя старушка, хранившая ключи отъ церкви. На ея обязанности лежало отворять храмъ и показывать его туристамъ. Недѣли три тому назадъ эта старушка умерла и ея мѣсто до сихъ поръ никѣмъ не занято. Услышавъ объ этомъ, онъ, молъ, рѣшился намекнуть о своей спутницѣ. Его предложеніе было благосклонно принято этой вліятельной особой и, по его совѣту, онъ немедленно отправился къ священнику, который и велѣлъ старику придти къ нему съ внучкой на слѣдующій день, рѣшивъ заранѣе, что мѣсто остается за Нелли. Стало быть, имъ придется только исполнить эту формальность.
— Жалованье, правда, небольшое, но его хватитъ на жизнь въ такомъ уединенномъ мѣстѣ. Вы объ этомъ не безпокойтесь. Мы соединимъ наши фонды и заживемъ припѣваючи, добавилъ учитель.
— Да благословитъ васъ Господь за ваше доброе сердце! говорила дѣвочка сквозь слезы.
— Аминь! Онъ уже и теперь благословилъ всѣхъ насъ, сподобивъ послѣ тяжкихъ испытаній обрѣсти эту тихую пристань, весело заключилъ ея другъ. — Теперь пойдемъ взглянуть на мое помѣщеніе.
Они подошли къ сосѣднему домику. И тутъ имъ пришлось перепробовать всѣ заржавленные ключи, пока не нашлось подходящаго, которымъ онъ и отворилъ всю источенную червями дверь. Въ этомъ домикѣ было всего двѣ комнаты, съ такими же сводчатыми потолками, какъ и въ первомъ, но обѣ небольшія. Не трудно было бы догадаться, что для школьнаго учителя предназначался тотъ домикъ, который былъ попросторнѣе, и что онъ уступилъ его своимъ друзьямъ, желая имъ доставить какъ можно болѣе удобствъ. И тутъ была кое-какая, самая необходимая мебель и точно также были припасены на зиму дрова.
Прежде всего надо было позаботиться о томъ, чтобы какъ можно уютнѣе и удобнѣе устроить свое гнѣздо. Вскорѣ въ обѣихъ квартирахъ весело затрещалъ огонекъ и оживилъ своимъ яркимъ пламенемъ поблѣднѣвшія отъ старости стѣны. Нелли взяла иголку и усердно принялась штопать и починять изорванныя оконныя занавѣски и истасканный коверъ. Подъ ея искусными пальчиками и то, и другое вскорѣ приняло приличный, благообразный видъ.
Учитель расчистилъ, сравнялъ и вымелъ плошадки передъ входными дверьми, скосилъ высокую траву, подвязалъ давно заброшенный, уныло и въ безпорядкѣ свѣсившійся плющъ и другія ползучія растенія и вообще придалъ обоимъ домикамъ веселый, жилой видъ. Старикъ, по мѣрѣ силъ, помогалъ имъ обоимъ и чувствовалъ себя совершенно счастливымъ. Даже сосѣди, возвратившись съ работы, предлагали имъ свои услуги или присылали съ дѣтьми то одно, то другое, что могло имъ пригодиться на первое время.
День былъ хлопотливый: уже ночь наступила, а дѣлъ не передѣлали и на половину.
Поужинавъ въ томъ домикѣ, который мы съ этихъ поръ будемъ называть Неллинымъ, наши пріятели усѣлись у камина, и стали чуть не шопотомъ строить планы о будущемъ. На сердцѣ у нихъ было такъ радостно и покойно, что они не могли говорить громко. Передъ тѣмъ какъ идти спать, учитель прочелъ молитву и они, совершенно счастливые, разошлись по своимъ комнатамъ.
Дѣдушка же покойно спалъ въ своей постели, и все кругомъ стихло, а Нелли долго еще сидѣла у камина и, глядя на потухающій огонь, вспомнила о своей прошлой жизни. Ей казалось, что то былъ сонъ, отъ котораго она только что проснулась. Все — и гаснувшее пламя, бросавшее слабый свѣтъ на дубовыя рѣзныя спинки креселъ, не ясно обрисовывавшіяся на темномъ фонѣ потолка; и старыя стѣны, на которыхъ внезапно появлялись и также быстро исчезали какія-то странныя тѣни, — когда въ каминѣ вспыхивалъ огонекъ; это медленное разрушеніе безжизненныхъ предметовъ, наименѣе поддающихся вліянію времени внутри дома; это торжественное, невидимое присутствіе смерти всюду за его стѣной, — все, въ этотъ безмолвный часъ, навѣвало на нее глубокія мысли, къ которымъ, впрочемъ, не примѣшивалось ни чувство страха, ни безпокойство.
Одиночество и непосильное горе подготовляли ее мало-по-малу къ воспріятію иныхъ чувствъ, къ зарожденію въ ея душѣ иныхъ надеждъ, которыя даются въ удѣлъ немногимъ. Въ то время, какъ тѣло ея слабѣло, духъ, напротивъ, укрѣплялся и возвышался, очищаясь отъ всего земного. Никто не видѣлъ, какъ эта нѣжная, маленькая фигурка скользнула отъ камина къ открытому окну: лишь звѣзды глядѣли въ это милое личико, задумчиво обращенное къ небу, и читали на немъ печальную исторію ея прошлаго. На старой церкви пробили часы. Колоколъ прозвучалъ грустно, уныло: ужъ слишкомъ много приходилось ему звонить по усопшимъ и тщетно предостерегать остающихся въ живыхъ; зашелестѣли падающіе листья, зашевелилась травка между гробницами и опять все стихло. Все было объято сномъ.
ebooksa