— Что такое все?
— Все, что вокругъ насъ, отвѣчала она. — Ну, а теперь, кто изъ насъ груститъ? Вы или я? Я, какъ видите, улыбаюсь.
— И я улыбаюсь, молвилъ учитель;- вотъ посмотрите, какъ часто мы будемъ улыбаться на этомъ самомъ мѣстѣ. Нелли, вы съ кѣмъ нибудь сейчасъ разговаривали?
— Да, разговаривала.
— И, вѣроятно, о чемъ нибудь такомъ, что навѣяло на васъ грусть?
Дѣвочка молчала.
— Скажите мнѣ, милая Нелли, о чемъ шла рѣчь? нѣжно допытывался учитель.
— Мнѣ, просто, больно видѣть, да мнѣ больно видѣть, какъ мало заботятся объ умершихъ, какъ скоро о нихъ забываютъ, проговорила дѣвочка, заливаясь слезами.
— Такъ вы думаете, — учителъ замѣтилъ, какимъ взглядомъ она окинула сосѣднія могилки, — что если могилу никто не навѣщаетъ, если посаженное около нея деревцо засохло, цвѣты завяли, такъ это значитъ, что о покойномъ никто не думаетъ, что о немъ забыли? А развѣ нѣтъ иного, болѣе благотворнаго способа поддерживать память о покойникѣ? Кто знаетъ, можетъ бытъ эти самыя могилы, какъ ни кажутся онѣ заброшенными, были главнымъ стимуломъ гдѣ нибудь нынѣ совершающихся великихъ и прекрасныхъ подвиговъ, источникомъ, давшимъ жизнь гуманнѣйшимъ воззрѣніямъ.
— Не говорите больше, не говорите, торопливо перебила его дѣвочка. — Я все знаю, я все понимаю. И какъ могла я это думать, имѣя такой примѣръ на глазахъ?
— Ничто истинно прекрасное, безгрѣшное не умираетъ безслѣдно и не забывается, продолжалъ учитель. — Мы должны или этому вѣрить, или ничему не вѣрить. Младенецъ, умирающій въ колыбелькѣ, продолжаеть жить въ душѣ оставшихся на землѣ, обожающихъ его родителей и наводитъ ихъ на лучшія, возвышеннѣйшія мысли, и такимъ образомъ онъ также участвуетъ въ искупленіи міра, хотя бы прахъ его былъ сожженъ на кострѣ или опущенъ на дно морское. Нѣтъ ангела въ сонмѣ небесномъ, который не имѣлъ бы божественнаго вліянія на близкихъ ему людей, остающихся на землѣ. Если бы можно было прослѣдить благороднѣйшіе человѣческіе поступки до источника, ихъ породившаго, сама смерть представилась бы намъ прекрасной. Сколько подвиговъ милосердія и самоотверженія, сколько чистыхъ, святыхъ привязанностей было внушено дорогими сердцу могилами!
— Да, да, это истина, и никто не въ состояніи проникнуться ею до такой степени, какъ я, воскресившая собою для васъ вашего умершаго любимца, промолвила дѣвочка. — Если бы вы знали, милый, дорогой другъ мой, какъ вы меня утѣшили!
Учитель не могъ ничего отвѣтить, такъ переполнено было его сердце. Онъ сидѣлъ молча, любовно наклонившись надъ Нелли, когда къ нимъ подошелъ дѣдушка.
Не успѣли они обмѣняться нѣсколькими фразами, какъ зазвенѣлъ колоколъ, призывавшій мальчиковъ въ школу, и учитель ушелъ на урокъ.
— Какой добрый, славный человѣкъ, восхищался старикъ, провожая его глазами, — ужъ отъ него-то, кромѣ добра, мы ничего не увидимъ. Наконецъ-то мы добрались до такого мѣста, гдѣ намъ можно жить совершенно покойно! Не правда ли, Нелли, мы отсюда ншсуда не уйдемъ?
Дѣвочка улыбнулась и покачала головой.
— Ей надо отдохнуть немножко, говорилъ старикъ, ласково гладя ее по щечкѣ;- слишкомъ, слишкомъ блѣдненькія щечки; не такія, какъ были прежде.
— Когда это прежде? спросила дѣвочка.
— Ба! въ самомъ дѣлѣ, сколько времени прошло съ тѣхъ поръ? встрепенулся было старикъ;- посчитаемъ-ка по пальцамъ, сколько недѣль тому назадъ? А впрочемъ, Богъ съ ними, лучше объ этомъ не вспоминать.
— Гораздо лучше, милый дѣдушка! Постараемся совсѣмъ забыть о прошломъ, какъ о непріятномъ снѣ, который былъ, да и прошелъ.
ebooksa