И мудрый старец смежил веки, словно не видел в сем мире ничего, достойного созерцания.
Если сказать владимирским выборным, что князь рязанский сгниет в тюрьме, а Мстислав с Ярополком уедут в изгнание пустоокими, это будет и грозно, и по-княжески: не по-вашему я решил, а по-своему, соображал Всеволод. Согласятся горожане, никуда не денутся. Им главное – не страшиться, что Ростиславичи снова нагрянут. Оно и мне хорошо будет. А коли велю этих убить, как бы не объявили их потом новыми Борисом и Глебом, меня же – окаянным Святополком.
– Вам что дороже – жизнь или г-глаза? – спросил великий князь у братьев. – Решайте.
Ярополк пролепетал:
– Смилуйся, Всеволод Юрьевич.
А на вопрос не ответил. Мстислав – тот не мог ответить, ему Лавр ручищей уста вдавил.
Старший гридень пробасил:
– Что спрашивать? Сейчас чикну раз, чикну другой, и кончено. Онисим, дай свой нож, он у тебя тонкий, а то я ему моим кончаром пол-рожи рассеку. Тихо лежи!
Это он рявкнул на засучившего ногами Мстислава. Конюх уже шел, вынимал из ножен узкий венгерский кинжал.
– Оставьте его! Что вы с ним делаете? – закричала от двери, что вела из внутренних покоев, Ефросинья. Бросилась к брату.
Следом вошла Мария Шварновна, Всеволодова жена. Рязанская княгиня, стало быть, ходила за нею – призвать на помощь.
Великий князь улыбнулся ладушке. Жена у него и раньше была красы несказанной, а на восьмом месяце своей первой чреватости вовсе расцвела сияющей розой. А еще она была умная, как в девятнадцать лет мало кто бывает, да и в зрелом возрасте, может, один человек на тысячу. Всеволод жену очень сильно любил, она его тоже.
– Что у вас тут? – спросила Мария Шварновна.
– Успокойся, – велел Всеволод рязанской княгине. – Придумали мы, как твоим братьям жизнь спасти.
Рассказал про византийскую науку и прибавил:
– Объясни ты им, д-дуракам. Лучше быть без глаз, но живыми. На что мертвецу глаза? Он все равно ничего не видит.
Но Ефросинья тоже была дура. Заголосила, заметалась, потом повалилась Всеволоду в ноги, стала просить смилосердиться.
А тут еще дружинник в дверь сунулся. Сказал: выборные-де боле ждать не захотели, к народу ушли.
Времени больше не осталось, а что делать, Всеволод не знал.
Но подошла-подплыла к нему павушкой Мария Шварновна, наклонилась, обдала ландышевым духом, пошептала на ухо, и просветлел государь лицом.
ebooksa