Питер Саржент. Трилогия

— Конечно, скажу, миссис Грейс. Это так меня потрясло, что просто нет слов. Флаг на Капитолии штата будет приспущен, — добавил он.

Когда в комнату вошли другие, Элен отвела меня в сторону; она была возбуждена, лицо ее сияло.

— Завтра после похорон будет оглашено завещание.

— Похоже, ты станешь богатой невестой, — сказал я, вытирая рукав носовым платком: она была так возбуждена, что пролила на меня свое виски. — Интересно, видела ли его полиция?

Она удивленно покосилась на меня.

— А почему они должны были это делать?

— Ну, дорогая, существует теория, что людям порой помогают покинуть эту юдоль слез слишком заботливые наследники.

— Не говори чепуху. Во всяком случае, завтра большой день. Именно потому и губернатор приехал.

— Чтобы прочесть завещание?

— Да, он же поверенный нашей семьи. Отец сделал его губернатором пару лет назад. Я забыла, зачем ему это было нужно… Ну ты же знаешь, как делают политику.

— Начинаю понимать. Кстати, ты уже уладила проблему с Ленгдоном?

— Что за гнусный вопрос! — воскликнула она, потом покачала головой. — У меня не было времени. Вчера вечером это было неприлично: сразу после убийства… А сегодня днем помешал ты!

— Мне кажется, он слишком невинен, чтобы тебе понравиться.

— Перестань… Ты ничего не понимаешь. Должна признать, что он немного скован, но тем они и хороши… такие скованные молодые люди.

— Каким же скучным был, наверно, я!

— Ты сам это признал! — она рассмеялась, потом замолчала и посмотрела на только что вошедших. Я оглянулся и увидел в дверях чету Помрой. Он казался бледным и измученным; она же, напротив, выглядела очень мило, успешно справившись со своим гриппом. Губернатор сердечно поздоровался с ними. Элен оставила меня и направилась к Ленгдону. Я же присоединился к группе, расположившейся у камина, в которой был и губернатор. И какое-то время только слушал.

— Камилла, вы молодеете с каждым годом! — воскликнул губернатор.

Миссис Помрой кокетливо потупилась.

— Джонсон, вам просто нужен мой голос.

— Долго вы с нами пробудете, губернатор? — спросил Помрой. Если он и был обеспокоен обрушившимися на него неприятностями, то не показывал этого.