— Похоже, — важно говорил я, — многих американских писателей захватила тема демагогии. Думаю, оттого, что ею слишком увлеклись у нас в стране.
— Вы имеете в виду, что ею занялись слишком яркие фигуры? — из всех собравшихся Ленгдон выглядел самым спокойным, по крайней мере внешне.
— Ну, пожалуй, да. Самым современным примером может служить Хью Лонг. Думаю, еще до конца столетия про него напишут сотни романов и пьес.
— По этой части солидно и основательно работает Пенн Уоррен, — заметил Ленгдон.
— Мне больше нравится книга Дос Пассоса, помните? «Первый номер».
Ленгдон кивнул.
— Читал. Думаю, я прочел все, что написано о Лонге.
— Мне говорили, что у него были большие шансы стать президентом.
— Многие думали, что это вполне может произойти, но уберег Господь. И с Божьей помощью его убили.
— «Низвергли в прах», как говорится.
Ленгдон удивленно покосился на меня и улыбнулся.
— Можно сказать и так.
— Это вполне соответствует вашему стилю, а скорее Шекспиру.
— И войдет в мою статью в «Авангарде».
— По-моему, вы собирались мне ее показать.
— В любое время. Завтра я заберу ее с собой. Там все готово, по крайней мере в первом варианте… Благодаря вашей копирке.
— Не стоит благодарности. А так всегда случается с тиранами?
— Нет, не всегда… если вообще случается.
— Думаю, нам следовало жить в лучшем мире.
Ленгдон кивнул, и глаза его неожиданно загорелись.