Мы оба некоторое время подумали над этим. Она приподнялась на локте и с любопытством посмотрела на меня при свете луны.
— О чем ты думаешь?
— Ни о чем.
— Расскажи.
— Ни о чем… Если не считать того, как прекрасно с тобой на таком берегу и как противно снова одеваться и идти в тот дом.
Она вздохнула и потянулась.
— Славно получилось, верно?
Вместо ответа я притянул ее к себе на грудь и начал целовать. Ее маленькие груди щекотали мне кожу. Я снова был готов, хотя официально возрастной пик уже прошел, она это почувствовала и вместо ласк вскочила на ноги, бросилась к воде и нырнула.
Вспомнив то, что случилось меньше суток назад, я испугался до смерти и бросился следом в холодную черную воду. К счастью, она отлично плавала и мы благополучно миновали линию прибоя. Было так странно плыть в черном океане под черным небом… Луна и пляж белели, а гребни волн фосфоресцировали.
Потом, дрожа и хохоча, мы побежали к машине и вытерли друг друга полой тетушкиного пледа.
Мы оба согласились, что выглядим вполне прилично без одежды, причем Лиз стыдливо заметила, что она испытывает некоторое возбуждение, разглядывая мужское тело в его естественном состоянии, особенно в том случае, если ей нравится обладатель этого тела.
В прекрасном настроении мы двинулись на юг, и она высадила меня в нескольких метрах от «Северных дюн». Сероватый рассвет занимался на востоке.
— До завтра?
Лиз кивнула.
— Если я смогу. Еще не знаю, как все сложится.
— Я тоже не знаю, но надеюсь, что смогу улизнуть.
— Я тоже смогу. Когда узнаю, позвоню.
Мы крепко с наслаждением поцеловались, потом она, скрипнув резиной, умчалась. Она была, пожалуй, одним из худших водителей, которые встречались мне в жизни, но в то же время — восхитительной девушкой.
Я испытывал чувства несколько большие, чем обычно в подобных обстоятельствах; но потом поспешил выбросить все романтические бредни из головы. Она была чудесной девушкой; ночь выдалась великолепной; луна светила ярко; то, что должно было случиться, случилось — вот и все.
«Не стоит слишком серьезно относиться к таким приключениям», — строго сказал я себе, осторожно открывая дверь черного хода и заходя в кухню.