Французская мелодия

— И что?

— Всё подтвердилось.

— Не понял.

По выражению лица Краснова можно было видеть, что поведанная Ильёй новость стала для полковника сюрпризом.

— Я тоже поначалу не понял, как и не понимаю сейчас.

— Может, решили проверить? Что делает один в случае, если другой обвинил его в обмане?

— Пытается выяснить причину.

— Верно. Если нет к этому рвения, значит нет причины. В вашем случае вам по барабану, где француженка в Москве или в Париже.

— Психология? — вникнув в слова Краснова, произнёс Богданов.

— А вы думали. Рученков прошёл серьёзную школу, чтобы научиться разбираться в вещах, которые для обывателя кажутся недосягаемыми. Изучал философию, психологию и даже оккультные науки. Вытащить на свет, что творится у человека в голове, для него проще пареной репы.

Слушая Краснова, Илья не просто впитывал в себя смысл произнесённых полковником слов, он словно вживался в них, и всё потому, что речь шла о человеке, переодевшемся в шкуру предателя. Вспомнив, с какой страстью Рученков рассказывал о деде Элизабет, о секретном оружии, о том, что смерть Александра Соколова — спланированная акция, Богданов вдруг ощутил несоответствие с тем, к чему подводил ему Краснов.

— Проверки проверками, но откуда Виктор мог знать об архиве?

— Оттуда же, откуда я про Графа и про предательство вашего друга. От руководства специального отдела ФСБ.

После разговора с вами Рученков направился в контору, где рассказал всё, о чём поведали вы. Мало того, даже выразил желание сотрудничать, что, конечно же, было воспринято с должным к тому отношением. Подарок был принят, на основании которого ФСБ разработало схему действий Рученкова, касающихся вас и Элизабет. И всё бы хорошо, если бы Виктор не вздумал пойти на сговор с криминалом. Поэтому стоило наружке зафиксировать факт общения Рученкова с Графом, было принято решение — взять в разработку и того, и другого.

— Не означает ли это, что служба безопасности, когда меня увозили в лес, была рядом?

— Настолько, что даже снимали происходящее на видео.

— Почему же не вмешались?

— Вытащить вас из дерьма, означало бы погубить дело.

— Ничего себе! А если бы меня убили?

— Не думаю. Команда была дана довести объект до отчаяния, что похитители и сделали.