— ФСБ тоже?
— Да. Служба безопасности держит на контроле всё, что происходит вокруг госпожи Лемье, а с недавнего времени и вокруг вас.
— Выходит, вы представляете сразу два ведомства?
— Нет, только службу разведки.
— Интересно знать, что имеет в виду представитель внешней разведки, говоря о задачах?
— А вы не догадываетесь?
— Нет.
— В таком случае, — качнув головой, опустил глаза полковник. — Мне бы хотелось ввести вас в курс дела по поводу хранившихся в архиве документов.
— Нет необходимости, — быстрее, чем ожидал Краснов, произнёс Богданов. — Я в курсе и о происхождении бумаг, и о том, какая скрыта в бумагах тайна, а также о намерении Элизабет довести до ума дело отца и деда.
— И об этом вам рассказала Лемье?
— Нет. О секретном оружии я услышал от Виктора Рученкова, бывшего сотрудника ФСБ.
— Даже так. В таком случае о Рученкове мне бы хотелось поговорить отдельно. Кстати, ваша первая ошибка напрямую связана с вашим другом.
— В чём именно? В том, что поделился с Виктором информацией о поездке в Петербург?
— И в этом тоже.
— Интересно знать, как бы поступили на моём месте вы, узнав, что за вами следят? Голова шла кругом, а тут ещё «Мерседес» с затемнёнными стёклами.
— Не знаю.
— Не знаете, а по поводу Рученкова укоряете.
— И правильно делаю. Позже поймёте почему.
Отодвинув чашку в сторону, полковник словно освобождал место для предъявления вещественных доказательств. Однако вместо того, чтобы достать эти самые доказательства, он только лишь провёл по полированной поверхности стола рукой.
— Для того чтобы разговор выглядел более продуктивным, мне бы хотелось вернуться к документам.