— Конечно, я же работаю в полиции.
— Я работала у Браунов. Была няней для его сына. Как думаешь, каким может быть моё настроение.
— Сожалею, — сказал Тони. — Мне правда жаль.
— И мне жаль.
Когда в комнате наступила тишина, мы чувствовали, как нарастает напряжение между нами.
— Я могу проводить тебя до дома, — вдруг сказал Тони.
— Это не отвлечёт тебя от работы?
— Нет, тем более, твой отец просил меня об этом.
— То есть, сам бы ты не предложил, — усмехнулась я и тут же почувствовала, что наши отношения ещё не дошли до того уровня, когда я в шутку могу упрекать его.
Тони посмеялся, скорее из вежливости, и подошёл к вешалке, взял свою ветровку и накинул её на себя.
— Ты идёшь? — спросил он, ожидая моих действий.
Я поднялась со стула, слегка улыбаясь. Мы медленно вышли из участка. На улице всё было хмурым, асфальт был мокрым, но он вкусно пахнул свежестью, которая бывает обычно после дождя.
С Тони мы шли пешком, а не на машине, что было куда приятнее, чем ехать. Я давно не выходила гулять. Обычную дорогу от участка до моего дома было сложно назвать прогулкой, но этого мне было вполне достаточно, чтобы снова почувствовать прохладный запах нашего города.
— Где ты жила, пока была не в Тенебрисе? — поинтересовался Тони.
— У бабушки.
— Должно быть, было здорово знать, что ты в полной защите.
— Не правда, — улыбнулась я. — Мне было скучно.
— Но ведь скука лучше, чем опасность.
— Да, — согласилась я. — Но мне бы хотелось провести эти дни, например, в Сиэтле у брата, ну или у тёти, которая живёт в Нью-Йорке.
— Мне бы тоже хотелось, чтобы эти дни прошли где-то не здесь. Пусть даже и в скучной деревне.