Я ужаснулась достаточно громко. Отец посмотрел на меня, как на глупую дурочку. Мне было далеко до него, чтобы разгадывать такие сложные загадки.
— Нет, — заверил папа. — Думаю, стоит найти эту девушку, хотя бы даже для того, чтобы разузнать, что произошло в этот вечер.
— Билл не говорил, какой она была?
Отец слегка поморщил лоб, как делал, когда сильно напрягал свою память.
— Невысокого роста, волосы длинные, джинсы, белая футболка и чёрный портфель.
— У нас в школе все так ходят, — закатила я глаза.
— Только не говори, что хочешь сама найти убийцу, — попросила мама.
— Нет, конечно, — промямлила я. — Я хочу быть посвящённой в эти дела, потому что это относится и ко мне тоже.
— Это относится ко всему городу, — стала противиться мама. — Думаешь, наши соседи не хотят знать всех подробностей?
— Думаешь, им не всё равно на смерть хотя бы одного человека?
— Я понимаю, Белла, смерть лучшего друга — это ужасно, но это не повод погружаться в рутину папиной работы.
— Я не лезу в следствие, — повысила я голос. — Я лишь только хочу хотя бы иногда слышать, что происходит в городе.
— А я хочу, чтобы в этом доме не обсуждали убийства.
— А я не хочу оставаться без Кевина и Фила!
Я выскочила из-за стола.
— Не хочу не знать, где сейчас Брэдли, не хочу до сих пор быть помеченной, не хочу, чтобы ты готовила вегетарианскую лазанию, я ничего этого не хочу!
Прежде чем до меня донеслось моё громкое имя, произнесённое мамой, я унеслась в комнату брата. Единственная прелесть его комнаты в том, что несколько лет назад он не поленился и установил замочек, благодаря которому можно было закрыться изнутри и не выходить из комнаты хоть целый день. Мы пользовались этим каждый раз, когда родители не хотели везти нас в кино или аквапарк в соседнем городе. Будто сейчас и в этом же месте вспыхивали картины, как мы с Брэдли дожидаемся первого стука в дверь, сидя на кровати и раскладывая в пятый раз карты. Я громко падаю на кровать, не в силах бороться с кучей воспоминаний. Брэд обещал быть со мной всегда, но почему-то в самый ужасный период моей жизни я не могла даже дозвониться до него. Всё, что осталось между нами — это небольшие переписки раза два за неделю.
Не проходит и двух минут, как я слышу лёгкие движения маминой руки, она стучит в двери с некой осторожностью, будто я могу взорваться, как бомба только лишь от одного её движения.
— Уйди! — кричу я.
— Я никуда не уйду, — говорит она за стеной.