— Нет, Белл. Его правда убили.
— Но ведь это не должно быть правдой.
— Я тоже не сразу поверил.
В глазах вдруг помутнело. В голове пронеслись тёплые песни Генри. Он пел совсем не так, как пели все в Тенебрисе. В его голосе была своя искорка. Он умел зажигать огонь в сердцах людей, он умел вдохновлять и мотивировать.
— Безумно талантливая личность, — куда-то в пустоту сказал Билли.
— Что ты знаешь об этом? — присела я за его стол, смахивая с щеки слезу, что совершенно случайно выкатилась из глаз.
— Только то, что он приехал на вечеринку в честь Самитьера, — отвёл от меня взгляд Билли. — Потом решил остаться ненадолго в городе, чтобы помочь отцу по работе. А этой ночью его нашли мёртвым.
— Чёртов Самитьер, — вырвалось у меня.
Билли сделал вид, что не заметил, как я скверно отзываюсь о мертвеце. Но я правда злилась на тех людей, что устроили в его честь вечеринку. Злилась и на решение Генри остаться в городе побольше. Меня это злило всё до дикого бешенства, потому что я не могла принять того факта, что Генри Абердина больше нет.
На следующий день в школе об этом только и говорили. Целая линейка была посвящена юному таланту, который погиб. А у него впереди была целая жизнь, которая могла бы стать удивительно прекрасной, наполненной самыми яркими моментами, но оборвалась, когда он всего лишь оказался не в том месте. До этого немногие воспринимали убийства всерьёз. Многим казалось, что скорее всего это были чьи-то жестокие попытки запугать город, но, когда погиб совсем молодой человек, что совсем недавно окончил школу, в городе окончательно повисли страх и паника.
— Даже не верится, что его больше нет, — сказала Эрика после окончания школьной линейки.
— Я же лично знал его, — задумавшись о чём-то, добавил Кевин.
— Помнишь, как мы зависали у него дома? — обратился к нему Фил.
Мы вчетвером возвращались из спортзала, где пару минут назад директор с сожалением вспоминал о Генри, как об одном из самых умных и талантливых ребят. Смерть Генри была подобна смерти Алекса. Считалось, что он был его приятелем, но на самом деле они вместе курили травку позапрошлым летом. И теперь по школе ходили разговоры, что они, два друга, наконец встретятся вместе. Но они не были друзьями. У Алекса не было друзей, он был слишком эгоистичен для дружбы, скорее у него были шестёрки и знакомые, у которых можно добыть травки. Чего не скажешь о Генри — он всегда был душой компании, и мне он даже нравился, если бы он позвал меня гулять, то я, не задумывалась, сразу бы согласилась. Нельзя упускать таких парней, в Тенебрисе их мало. А теперь и того меньше.
По старому школьному коридору, где серые шкафчики встали в ряд, мы молча вышли из школы. Все уроки отменили. Все учителя ушли по домам, всё ещё не в силах осознать, что медалист, гордость школы, золотой голос и самый виртуозный музыкант из тысячи других, умер, попросту исчез из школы, из Тенебриса, из жизни. Никто не мог прийти в себя, весь город на целый день погрузился в полное безумство: да как же возможно было такое, что подростка убили, кто мог осмелится на такое. В городе теперь стало опасно, и теперь уже всё было намного серьёзней. Начиналась игра с убийцей. Кто же следующий увидит смертный знак на стене своего дома?
ГЛАВА 7
В участковом отделении теперь навечно повис хаос. С кучей различных бумаг, цветных ниток на стене и различных теорий мой отец задерживался на работе иной раз по два часа. Мама, привыкшая к его опозданиям, начала разогревать ужин чуть позже обычного, что совершенно выбило меня из моего графика. Странно, но раньше я не замечала, что вся моя жизнь — это ужасное утро, завтрак, потом школа, обед на третей перемене, возвращение домой, ужин, когда вернётся отец, затем домашка или прогулки с друзьями, а потом телефон или сериал, а затем и кровать. Я жила такой однообразной и скучной жизнью, что мне стало даже жаль потраченного времени. Мои друзья уже нашли себя в чем-то. Фил и Кевин — футболисты, лучшие спортсмены в школе, Эрика — идеальный визажист, мастер макияжа и прочей ерунды, Рэй — гений, не выпускающий из руки карандаш с гуашью, Грэйс — знаток химии и биологии, медалистка школы. Все они приблизительно определились со своей жизнью, а я тратила время на простое существование, жила без интересов, наклонностей и хобби. Ужасно было, что поняла я это тогда, когда опасность грозила всем нам, когда смерть буквально обитала возле меня, когда жить было уже поздно.
Но было у меня кое-что единственное, что я могла делать хорошо — розыгрыши. Когда у Эр день рождения, она уже с утра готовится к моим проделкам, когда день рождения у меня, она делает для меня то же самое. Это наша старая, но очень ценная традиция. Мы начали делать так ещё в седьмом классе, когда на уроке биологии у меня случайно потекла на неё ручка, а Эрика решила, будто я специально подготавливали для неё этот развод. Вечером я пробралась к ней в дом через чёрной ход и напугала её, показав, как делаются настоящие розыгрыши. Через год она отомстила мне, подыграв розыгрыш с её якобы переездом.
Сразу после школы, когда на улице заморосил дождь, я прибежала в участок к отцу. Усач Бородач в этот день надел красную бабочку, которая делала его слишком нелепым.
— Ты идёшь на свидание? — усмехнулась я.