— Ну нет, — она закинула голову. — Тем более, что я больше не считаю ваш розыгрыш глупым.
— Серьёзно?
Я сильно удивилась такому заявлению. Сама Эрика Хьюз сказала, что она передумала насчёт своего решения. Я могла передумать, мог передумать Кевин, мой брат, Грейс, но не Эрика.
— Да, это был бы самый крутой розыгрыш в истории Тенебриса, — сказала она.
— Почему был бы? — удивилась я.
— Потому что вам так и не придумать, как беспалевно записаться на конкурс.
Я снова спросила у неё, почему она так считает, на что она ответила, что это практически нереально. И я знала, что она была права.
— Только если вы не рискнёте раскрыть свои имена, — добавила она.
— Нет, конечно, — улыбнулась я. — Нас бы не приняли, потому что максимальный возраст участников пятнадцать лет.
— Да? — удивилась Эрика. — Я никогда не знала об этом.
— Конечно, ты ведь ни разу не участвовала в нём.
— Как и ты.
Пока мы сидели, Калеб вслух размышлял, как решить свои номера. В какой-то момент Эрика посмотрела на него, как на золотого ребёнка, наверное, она увидела в нём наше спасение.
— Что, если Калеб запишется, — сказала она.
— И тогда все начнут подозревать его.
— Нет, — сказала Эрика. — Если он не назовёт своего имени.
Я медленно улыбнулась. Это и правда была самая лучшая идея, касаемая нашего розыгрыша, за последнюю неделю. Да она, чёрт возьми, была гениальна.
Всё получалось идеально. Всё сложилось так, как ни разу не складывалось раньше. Теперь нас было четверо. И у нас всё получалось. За три дня до конкурса Калеб пришёл в дом детского творчества. Он представился Тейлор Холл, таким образом, его имя подходило как девочке, так и мальчику. Он сказал, что хочет участвовать вместе со своей группой. Главный организатор, приезжий из другого города сценарист, не потребовал никаких документов, удостоверивших его личность, что крайне обрадовало меня, я сидела рядом и изображала его сестру. Всё сложилось так хорошо, оставалось только дело за малым, но это лежало уже на Кевине с Филом.
Итак, в середине марта, когда снег уже окончательно стаял, в доме детского творчества начинался конкурс юных талантов. Я, Эрика и Кевин с Филом сидели в самом конце зала и пили сок, разбавленный с шампанским. Это нужно было для смелости. Так как я имела обыкновение пьянеть быстрее, чем мои друзья, я налила себе поменьше алкоголя. Сперва, мы удостоверились, что наш номер записан самым последним: мы не могли допустить, чтобы кто-то из детей не смог выступить со своей работой. Потом, удостоверились, что Эшли, двадцатилетняя девушка, с которой договорились Фил и Кевин, до сих пор согласна участвовать в этом. На самом деле, мы не знали, как всё пройдёт, мы просто надеялись на то, что никто не узнает, что идея этого розыгрыша принадлежит нам. Мы правда ещё боялись, что могут подумать о нас люди. Почему-то, только когда совершаются глупости, к нам приходит осознание того, насколько это была ужасная идея. Мы выпили приличное количество алкоголя и уже начинали громко смеяться. Никто не оборачивался и не просил нас быть потише: в зале вообще было не так много людей. Большая часть зала, конечно, была забита, но была другая, малая часть, в самом конце, где никто не сидел и не видел нас.
— Наш номер седьмой или восьмой? — спросила Эрика. — Я уже забыла.