— Успеем, — заверила её Эшли. — Наше шоу не пропустят. Она подошла к Филу и начала помогать ему с застёжкой мантии. Со стороны это смотрелось настолько близко, что я отвернулась от них.
Через пару секунд мы надели маски зверей на лица, их Эрика тоже позаимствовала у школьного склада. В целом, мы выглядели очень глупо: лев, жираф, носорог, тигр и слон в длинных мантиях почти до пола, побежали к чёрному входу дома детского дома. Фил, который был жирафом, бежал косо и грозился упасть где-нибудь, а Эшли, носорог, была на высоких шпильках, что было почти таким же глупым. Когда мы вошли, нас никто не увидел, и когда подошли к проходу на сцену, нас снова никто не заметил. Эрика, что была не такой пьяной, как мы все, подошла к организатору, объяснив, что у нас такой номер. Нас объявили. И теперь я точно знала, что это было крайне глупо. Я была пьяной, очень пьяной, но и это не давало мне такой смелости, чтобы сделать то, что мы собирались сотворить сейчас на сцене.
— Танцевальная группа «Савана», — вновь повторил ведущий.
— Что мы стоим? — поторопила Эшли.
Заиграла музыка. Я улыбнулась — это был мой самый культовый розыгрыш за всю жизнь. И не надо жалеть о том, что мы сотворим сейчас. Всё правда замечательно. Мы вышли на сцену неуклюже пританцовывая. Я сразу встала чуть дальше, чем все остальные, Эшли же была посередине и замечательно танцевала свою партию. Я сделала пару забавных движений, что делала Эшли, пока не почувствовала, что музыка подходит к концу. И мы быстро скрылись. Пока Эшли осталась одна на сцене, с теми же детскими движениями, мы побежали по коридору, который мог позволить нам выйти в зал. Пока мы бежали, мы срывали с себя маски и мантию. Серьёзно, мы успели, всё это было сделано за пять секунд, если не меньше. Мы вернулись на свой последний ряд, когда Эшли уже сняла маску и медленно стягивала с себя мантию. Музыка изменилась с недетской песни на довольно интимную мелодию. Эшли начала извёртываться и выгибаться под разными углами. Я раньше никогда не видела стрип-пластику, но сразу поняла, что это она. Потом, Эшли дошла до крайностей и начала растягивать платье.
— Чёрт, — заорал Фил. — И это устроили мы.
— Так круто, — засмеялась я.
— У меня сейчас встанет.
Вдруг началось что-то смешное: люди будто отошли ото сна и начали двигаться на своих местах. Кто мог прикрывал ладонью глаза другим людям, кто-то что-то выкрикивал, кого-то это смешило. И позади всех стояли мы, пьяные и молодые, смотрели на сладкий плод своих трудов. На сцену выбежал ведущий, стараясь увести Эшли со сцены.
Всё, что мы хотели, было выполнено. И у нас открылось второе дыхание. Мы выбежали на улицу громко смеясь. Нас переполняли различные эмоции: гордость, радость, стыд и возбуждение. Но ещё не всё завершилось, мы должны были успеть скрыться, как можно быстрее. Эшли пришлось выслушать громкую нотацию от организатора конкурса, но, когда он ушёл обсуждать итоги с жюри, она спокойно села в машину и уехала. Впрочем, ей было легче всех, она жила далеко от нас, поэтому её бы никто не смог найти, да и никому не нужна была амбициозная стриптизёрша с отсутствием каких-либо комплексов. Всем нужны были организаторы. А мы скрылись довольно далеко.
— Вы где её нашли? — спросила я у парней.
— Это сестра нашего вратаря, — ответил Кевин.
— Что? — Мы с Эрикой выпучили глаза, не веря этому.
Они загадочно кивнули, хотя я до сих пор не хотела им окончательно доверять в этом вопросе. Но пока, в нас было много алкоголя, был лучший конкурс всех времён Тенебриса и были мы, юные и ещё счастливые, и мы громко смеялись на всю улицу, пока вдалеке не послышался звук сирены. Тони Райт подъехал к нам.
— Белл? — спросил он.
— Что? — попыталась изобразить я вид трезвого человека, пока мои друзья мчались дальше по улице.
— Что с тобой?
Я засмеялась, потому что в какой-то момент мне показалось, что у него довольно большие уши. Я ему чуть не сказала это, но остановилась, когда последние следы трезвости напомнили мне, что это некультурно.
— Ты выпила? — спросил он.
— Чуть-чуть, — Я изобразила на пальцах крайне малое количество, которое я могла бы выпить.