Стартап

— То есть, Вы хотите сказать…

— Да, профессор. — продолжал излагать свою мысль военный. — Судя по скакнувшей мощности, установка перешла в импульсное состояние, температура резко выросла, вода в блоках и растворе превратилась в пар и разнесла стену. Жаль, видео без звука.

— У вас основательные познания в физике. — удивлённо-уважительно сказал Жилин.

— Нас же не только маршировать учат. — улыбнулся начальник полигона. — Желаете осмотреть результат? Впрочем, уже темнеет. До утра мы не будем ничего трогать, так что после завтрака — милости просим.

— Да, конечно… — пробормотал Жилин и в задумчивости потёр подбородок.

— Профессор! Что-то не так? — участливо поинтересовался военный.

— Всё так… Я вот думаю, какого джинна мы сегодня выпустили из бутылки? — Жилин направился к выходу и наткнулся на стоящего посередине убежища Терещука.

— Серёжа, пойдёмте.

Коллега не отзывался. Профессор заглянул ему в лицо — отсутствующий взгляд и беззвучно шепчущие губы говорили о том, что человек не в себе. Жилин взял замершего под локоть и бережно повёл к выходу.

— Позвольте ещё вопрос! — учёный остановился и повернулся к военному. — Когда мы сможем приступить к осмотру установки и выяснению причин её нештатной работы?

— Если ходовая тягача не повреждена, — последовал незамедлительный ответ, — то сегодня, до полуночи, установка будет в ангаре.

–

Питер бесцельно ходил взад-вперёд по коридору приёмного покоя. Голова взрывалась от потока мыслей, на лету перебивающих друг друга. Почему работа установки вышла из-под контроля? Если он ошибся в расчётах, то где? Насколько серьёзны повреждения? Как быстро можно починить?

Впрочем, последние два вопроса были настолько несущественны перед главным: что это означает? Эти слова на карточке! Он снова и снова доставал её из кармана, читал три слова, засовывал пластик в карман и начинал ходить по приёмному покою с удвоенной силой.

Пару раз Питер выскакивал на улицу, чуть ли не бегом добирался до курилки, наскоро тянул сигарету, яростно её тушил и снова, вприпрыжку, устремлялся в коридор больницы, боясь пропустить выход врача — когда Горелика пустят к другу? Надо, нет, не так — просто необходимо задать Сэму этот вопрос.

Сердобольные врачи, дежурившие в ночную смену, приняли его метания за переживания о здоровьи больного: они, набросив на Питера халат, провели его в ординаторскую, напоили горячим чаем с домашними пирожками и всячески его успокаивали.

Героически отказавшись от добавки, Горелик решил не злоупотреблять гостеприимством и искренним сочувствием эскулапов. Он вышел в холл приёмного покоя и понял, что курить совершенно не хочется, а хочется просто присесть. Питер плюхнулся на видавший виды диванчик. Эмоции и события этого дня сделали своё дело — сидящий задремал.

… Когда распахнулись двери стационара, и как Лазар в кресле-каталке оказался перед спящим, Питер не знал — он просто открыл глаза и увидел улыбающегося друга. В глаза бросалась разница между Сэмом до и Сэмом после аварии на установке: мятые пиджак и сорочка, непонятные мешковатые штаны вместо отутюженных классических брюк, тапочки на босу ногу и пластиковый пакет на коленях.

— Наконец-то! — Горелик вскочил, с удивлением и тревогой глядя на друга. — Сэмми, как ты?

— Лучше, чем могло бы быть. — блеснул очками Лазар. — Брюки с носками погибли.