Золотой лев,

‘А если бы и была, разве это имело бы значение? - спросил Канюк. - Предположим, и я говорю совершенно гипотетически, но только предположим, что эта женщина носила ребенка от высокого, молодого, рослого белого мужчины. Предположим, она родила этого ребенка, когда была замужем за тобой. Да ведь это сделает ребенка твоим. Разве это имело бы значение, если бы не вы посадили семя, из которого оно выросло?’

Лобо оглядел Юдифь с головы до ног. - Нет, - сказал он. - ‘Я не думаю, что это так. Спи спокойно, юная леди. Я хочу, чтобы ты была в лучшем виде, когда в следующий раз увижу тебя.’

***

Амадода посмотрел вниз на раскинувшийся комплекс, где жил и сколотил свое состояние Бальтазар Лобо. Его дом был построен на пустом квадратном участке с выбеленными глиной стенами без окон, более чем в два раза выше человеческого роста и увенчан зубчатыми стенами снаружи, в то время как внутренняя часть дома выходила во внутренний двор, засаженный зеленью и цветами. - "Наверное, именно туда они и увезли Юдифь", - подумал Аболи, довольный тем, что ему хватило предусмотрительности взять с собой абордажный крюк

Он почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу, и увидел, как один из его людей указывает на шеренгу людей, возглавляемую толстым белым человеком на осле, приближающимся ко входу в комплекс. Это был Капело, и там, конечно же, единственным белым человеком в середине шеренги рабов был Хэл.

‘Я вижу тебя, Гандвэйн’ - сказал Аболи, и это слово было особенно весомым, потому что "я вижу тебя" было официальным приветствием, используемым народами Южной Африки. - А теперь наберитесь терпения, капитан. Мы не заставим себя долго ждать.’

А потом Аболи увидел что-то еще и прошептал себе под нос одно-единственное слово - "Фаро?’

Когда в тот день взошло солнце, Капело обратился к рабам, сказав им, куда они идут, кто будет их новым хозяином и какие жестокие наказания они могут ожидать, если посмеют вызвать его недовольство. Теперь, когда караван приблизился к шахтам, Хэл тоже заметил небольшой белый форт, господствовавший в этом районе, и пришел к выводу, что Лобо должен использовать его как резиденцию и как средство одновременно навязать себя своим рабам и защитить себя, если они когда-нибудь восстанут против него.

Двигаясь дальше вглубь комплекса, они миновали ограду, окруженную отвесным рвом глубиной не менее двенадцати футов и шириной не менее двадцати, похожим на пустой крепостной ров. По-видимому, через ров можно было перебраться двумя путями. Один из них представлял собой веревочный мост с узкой дорожкой из досок, которая вела из одной стороны в другую, без каких-либо ворот на обоих концах, а другой был подъемный мост, который свисал с каменной сторожки снаружи рва и мог быть опущен обратно в ограждение.

Хэл озадаченно нахмурился. Что бы ни находилось в ограде, оно было достаточно опасным, и для его удержания требовался ров. И все же охотящийся хищник вроде льва или леопарда мгновенно спустился бы с одной стороны этой канавы и поднялся вверх по другой, если только он не побежит рысью по мосту. Возможно, Лобо держал слонов. Хэл знал, что они использовались как в церемониальных, так и в военных целях на протяжении тысячелетий. Но если так, то их нигде не было видно.

Затем Хэл увидел обитателя, для которого был построен загон, - огромную, двурогую, серокожую массу мускулов и ярости, которая рысцой подбежала к краю рва, привлеченная запахом незнакомых людей, и стояла всего в нескольких шагах от линии движения каравана, раскачивая своей огромной головой из стороны в сторону, словно желая отомстить кому-то или чему-то за унижение своего заточения.

Капело повернулся в седле и сказал - "Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное в своей жизни, англичанин?’

Хэл много раз это видел , но чем меньше он, казалось, знал, тем меньше представлял угрозы, поэтому он покачал головой в немом неведении..

- ‘Это носорог, хотя здешние жители называют его Фаро, - сообщил ему Капело. - Сеньор Лобо - единственный человек в мире, у которого он находится в плену. Дюжина мужчин погибла, пытаясь поймать его. Но сеньор Лобо сказал, что ему нужен носорог, а в этом месте его слово - закон.’

Лобо кивнул в сторону зверя, у которого, казалось, была не кожа, а броня. - Посмотри на его передний рог, большой такой. Он должен быть в два раза длиннее сабли. Вы бы видели, какой вред это может нанести. Я видел людей, насаженных на него, как куски мяса на шашлык. Взгляните хорошенько и молитесь Богу, чтобы вы никогда больше его не увидели, ибо если вы это сделаете, то только потому, что рассердили сеньора Лобо.’

Капело натянул поводья своего осла и позволил Хэлу идти рядом с ним, прежде чем тот снова начал двигаться, так что они оказались рядом, когда он наклонился и сказал - "Если раб непослушен, если он не уважает своих хозяев, если он не работает так усердно, как должен, то его не просто выпорют. Его бросят в этот загон. И он не выйдет оттуда живым. Ты меня понимаешь?’

‘Да, хозяин’ - ответил Хэл.

‘Ты же не собираешься быть непослушным, дерзким или гордым, не так ли?’

- Нет, хозяин.’

- Оближи мой сапог, англичанин’ - сказал Капело и выставил вперед одну ногу, как епископ, выставляющий свой безымянный палец.