Его направили к концу длинной вереницы спящих рабов. Многие уже просыпались и начинали говорить. Некоторые рассердились из-за того, что их потревожили, и голоса стали громче.
- Тише, а то разбудишь своих братьев в других хижинах, - сказал Аболи, хватая Хэла за руку и вытаскивая его из раздавленного положения, как очень большую пробку из очень тугой бутылки.
‘А что, если мы это сделаем? Они мне не братья’ - возразил один из мужчин. - ‘А ты кто такой? Я тебя не знаю.’
Ситуация медленно выходила из-под контроля. - ‘Все в порядке, мы уходим, - сказал Аболи, когда они с Хэлом направились к двери. Один из рабов попытался преградить им путь и встал поперек входа, лицом к двум удаляющимся мужчинам. Он был сбит с ног ударом кнобкерри в затылок, брошенным одним из Амадодов, ожидавших снаружи хижины.
- Беги! - Прошипел Аболи, теперь уже по-английски, когда они с Хэлом подхватили упавшего раба и бросились во весь опор к воротам. Ни у одного из них не было времени выразить свою благодарность или облегчение при виде другого. Это придет позже. А пока им просто нужно было выжить. У Аболи была панга, которую забрали у одного из охранников, убитых Амадодой, и он передал ее Хэлу, как эстафетную палочку, не сбиваясь с шага. К тому времени, как они добрались до ворот, рабы уже высыпали из хижины Хэла и кричали - "Мы свободны! Мы свободны! - к людям из других хижин. Хэл выругался себе под нос, потому что всякая надежда на внезапность исчезла, и теперь они могли надеяться только на то, что внезапное восстание рабов послужит им отвлекающим маневром.
Он услышал позади себя крик и грохот выстрела из мушкета. В суматохе они с Аболи каким-то образом провели свой небольшой отряд прямо мимо казарм, где спали надсмотрщики, и теперь по их следу шел постоянно растущий отряд. Кто-то крикнул - "В конюшню! Мы их оседлаем! - Но даже если бы кто-то из их преследователей вместо этого бросился за лошадьми, все равно оставалось все больше и больше тех, кто следовал за ними по пятам и приближался. Раздался еще один выстрел, и один из Амадодов закричал от боли и упал на землю, смертельно раненный.
‘Не останавливайся, Гандвэйн!- Крикнул Аболи. - Мы ничего не можем для него сделать.’
Хэл ничего не ответил. У него не хватило бы на это дыхания. Из-за его спины послышался залп мушкетной пальбы - вероятно, это был ответ на бешеную беготню рабов внутри частокола. Хэлу они были безразличны. У него было достаточно причин для беспокойства, чтобы поставить одну ногу перед другой. Мышцы его ног горели, грудь тяжело вздымалась, он был близок к концу привязи. А потом впереди он увидел высокое строение, вырисовывающееся из темноты,и внезапно его дух воспарил. Надежда еще оставалась!
***
В личном форте Лобо Юдифь сдалась и согласилась надеть подвенечное платье, которое, судя по грязи, плесени и даже тому, что выглядело как кровавые пятна, размазанные по выцветшей шелковой ткани, служило уже несколько раз, но не так давно. Хотя ей было неприятно признавать это, логика Канюка была неоспорима. Пока она была рядом с правителем этого частного королевства, была надежда. Если она доведет себя до рабства, ее не будет.
Но затем она услышала взрывной треск, который сразу же распознала как выстрелы - несколько отдельных выстрелов, а затем, в ударах, которые неуклонно увеличивались в громкости, звук залпов, сопровождаемых растущим числом орудий. На мгновение ей пришло в голову, что она, вероятно, единственная невеста во всей Африке, способная с такой точностью расшифровывать случайные звуки битвы.
Но даже если невесты не могли понять, что происходит, Канюк мог это сделать. - Оставайся здесь, - сказал он. ‘Ради твоей же безопасности. Я собираюсь посмотреть, что происходит.’
И снова ей пришлось увидеть силу его аргументов. Кто бы ни победил, женщина в шелковом платье с глубоким вырезом будет изнасилована с такой безжалостной жадностью, что гиены, съевшие Энн, покажутся ей ручными.
***
Хэл указал вперед, и Аболи сразу понял, что он имеет в виду. Потому что по обе стороны подъемного моста, ведущего в загон носорога, возвышались каменные столбы ворот. А еще там была лебедка, которая наматывала веревку, поднимавшую подъемный мост вверх и вниз. Хэл бросился к нему и начал рубить веревку, в то время как Аболи и Амадода образовали вокруг него защитную стену.
Хэл прекрасно понимал, что щиты из шкур животных не смогут защитить от мушкетных выстрелов, но повторяющееся сочетание проливного дождя и палящего солнца, казалось, сплавило и укрепило волокна веревки, и перерезать ее было делом самого дьявола. Снова и снова он опускал лезвие панги на веревку. Не далее чем в двадцати ярдах от них надзиратели перезаряжали мушкеты, из которых уже стреляли.
Откусываем концы от своих патронов.
Давай!
Высыпаем порошок в грунтовочный поддон.
Режь, черт бы тебя побрал!
ebooksa