Они подняли головы, когда она вошла. Они, несомненно, были дикарями: головы выбриты, если не считать единственной пряди волос, лица ощетинились иглами и украшениями, а их голая кожа была разрисована кабалистическими узорами. Оба были крепко сложены, мускулы перекатывались через их руки, когда они двигались. При других обстоятельствах Констанция, возможно, наслаждалась бы этим зрелищем.
Она заколебалась. Она видела индейцев в лагере и вокруг форта, но всегда издалека. Корбейль презирал их как примитивных людей, хотя и понимал, что они нужны ему против англичан. Она никогда еще не была так близко. Была ли она в безопасности? Или они набросятся на нее и разорвут на части?
- “А почему вы заключены в тюрьму? Вы шпионили для британцев?”
Она заговорила по-английски, резко и без всяких предисловий. В то же самое время она двинулась вперед, чтобы видеть реакцию на их лицах.
Ни один из мужчин не был бы дураком, и оба должны были бы уметь контролировать свои эмоции, но услышать женский голос, говорящий по-английски с идеальным акцентом посреди ночи во французской крепости, было слишком большой неожиданностью даже для них. Выражение их лиц быстро стало оборонительным, глаза расширились. У одного из мужчин, как заметила Констанция, были глубокие карие глаза и черты лица, которые поразили ее.
По телу ее пробежала дрожь. Это было все равно что смотреть в зеркало или на портрет своего предка. Конечно… Она сделала еще один шаг вперед. Глядя на лицо индейца, она поняла, что ей нечего терять. Отбросив осторожность, она сняла шляпу. Светлые волосы, которые она собрала в пучок, рассыпались, обрамляя лицо, которое больше не было в тени.
Кареглазый индеец смотрел на нее так, словно увидел привидение. - Конни?”
•••
Констанция чуть не упала в обморок от потрясения. Внутренняя решимость, которую она всю жизнь культивировала в себе, сила воли, поразительная способность к лицемерию и отработанное умение противостоять самым враждебным ситуациям - все это исчезло - ничто не подготовило ее к этому.
Кареглазый Абенаки вскочил с табурета и обнял ее. Она посмотрела ему в лицо, такое странное и чужое, но в то же время такое знакомое. Там было все, что она помнила - его глаза сверкали, словно отблеск драгоценной детской невинности.
- “Когда я увиделА этот нож, то не поверила своим глазам. Я думала, ты в Индии” - прошептала она.
- “Я думал, что ты умерла.”
Она выпрямилась и встала, отойдя в сторону, чтобы лучше видеть его. Внезапно она разразилась неудержимым смехом. - О, Тео! Как же ты стал краснокожим индейцем?”
- “Как же ты оказалась на свободе во французском форте?”
- “Это долгая история.”
- “И моя тоже.”
Они снова замолчали, удивленно глядя друг на друга. Им так много нужно было сказать друг другу, что они не знали, с чего начать. Констанция взяла себя в руки. Она сунула руку под платье и вытащила маленький сложенный листок бумаги, который сунула ему в руки.
- “Ты должен передать это британскому генералу. В нем излагаются планы обороны форта.”
Тео даже не взглянул на него. - “Ты можешь принести его сама. Если ты нас выпустишь, мы сможем сбежать все вместе.”
Констанс заколебалась. Все было не так, как она ожидала, и все происходило слишком быстро. Она знала, что должна благодарить Бога за воссоединение с братом, несмотря ни на что. Она смотрела ему в глаза и хотела, чтобы между ними ничего не было.