А она борец.
Одна из тех женщин, которые думают, что могут изменить мир. Чем более драматична перемена, тем больше удовлетворения это принесет ей. Она могла бы делать прививки сиротам в Гватемале или выуживать пластик из океана. Вместо этого она здесь, пытается перевоспитать отбросов общества.
Я смотрю на ее сверкающие туфли, кожаный портфель, сшитый на заказ костюм. Все нарочито простое и без украшений, но, тем не менее, заметно дорогое.
— Что такая маленькая богатая девочка, как ты, делает в таком месте? — говорю я. — Наверняка были варианты получше, как только ты закончила… Колумбийский, полагаю?
Ее губы бледнеют, когда она плотно сжимает их.
Это слишком просто.
— Мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне, — говорит она.
— Но ты думаешь, что я должен открыть тебе свою душу. Незнакомке. Которая не хочет отвечать на простой вопрос о себе.
Я вижу, как ее грудь поднимается и опускается под скромной рубашкой. Вижу, как трепещет ее пульс в милой впадинке на шее.
— Все, что вы мне скажете, конфиденциально, — говорит она. — Не будет использовано против вас в судебном разбирательстве.
— Это словно закрывать дверь сарая после того, как лошадь убежала, — говорю я. — Я отбываю пожизненный срок.
— Да, — говорит Клэр, слегка сжимая кончиками пальцев папку из плотной бумаги, в которой, несомненно, содержатся записи обо всех моих проступках. То есть все те, о которых они узнали. — За убийство вашей невесты, Роксаны Магуайр.
— Я не хочу говорить об этом, — огрызаюсь я грубее, чем намеревался.
— Нам не обязательно говорить об этом сегодня, — говорит Клэр, делая небольшое ударение на слове «сегодня», подразумевая, что к этой теме она обязательно вернется в будущем.
Ей не понравится ответ, который она получит, если попытается.
Неудержимо ее взгляд притягивается к моим массивным рукам, сложенным на столе. Толстые, мозолистые пальцы. Татуировки на костяшках и тыльной стороне ладоней. Ее глаза блуждают по моим сильно испещренным венами предплечьям, а затем по бицепсам, которые растягивают тюремную форму размера XXXL.
Слова в этой папке, должно быть, эхом отдаются у нее в голове.