— Разве это не мешает на работе быть красивой? — спрашиваю я ее.
Она шумно выдыхает, наполовину не веря, наполовину взволнованная.
— Я не… пожалуйста, не пытайтесь манипулировать мной с помощью лести.
— Я не льщу. Ты потрясающая женщина, пытаешься работать с убийцами и насильниками. Хочешь сказать, это не отвлекает?
Она хмурится.
— Нет никаких проблем.
— Это невозможно.
Теперь она выглядит почти сердитой.
— Во мне нет ничего особенного, — прямо говорит она.
Я не знаю, почему она так упорно считает себя некрасивой — возможно, у нее нет очевидной броскости, присущей женщинам определенного типа, но красота Клэр тем более сильна своей утонченностью. Нежность и сияние кожи, как будто малейшее прикосновение может оставить на ней синяки… большие темные глаза, такие влажные, что кажутся почти полными слез…
Из-за этой хрупкости я хочу делать с ней ужасные вещи.
И также сильно хочу защитить ее. Она как маленькая птичка, которая могла бы поместиться в моей ладони… Соловей, поющий только для меня…
— Не скромничай. Ты видела, как мужчины смотрят на тебя. Скажи правду, Клэр.
Она прикусывает уголок губы, раздраженная тем, что я назвал ее по имени, и моим командным тоном.
Тем не менее, я вижу, как этот тон овладевает ею, заставляя ответить.
— Мужчины всегда пялятся на женщин, — говорит она.
— Они больше пялятся на тебя… хотя что тут удивительного?
— Мистер Рогов, — резко говорит она. — Я же сказала, мы здесь не для того, чтобы обсуждать меня.
— Помню, — говорю я.
Но думаю, что она будет обсуждать себя, если я подтолкну ее. Потому что, как бы мисс Найтингейл ни старалась быть строгой, сохранять профессионализм, я вижу правду за ее тонким фасадом. Я вижу, как она вздрагивает, когда я лаю, как она извивается под моим пристальным взглядом. Как ее глаза вспыхивают, встречаясь с моими, когда я говорю более мягким тоном, и как ее щеки розовеют, когда я делаю комплименты. Клэр была воспитана в уважении к авторитетам.