Возможно, я бы порадовалась еще пару минут, мысленно хлопая в ладоши, но меня прервали, положив тяжелую ладонь на плечо:
– Доброе утро, Хель. От кого прячешься?
Моля высшие силы о том, чтобы это не оказался кто-нибудь из учителей, я обернулась.
И в тот же момент с облегчением вздохнула, поняв, что это лишь Изенгрин, как всегда сдержанный, горой возвышающийся над всеми остальными школьниками – причем не жутко, скорее наоборот, успокаивающе.
– А, это ты, – расслабилась я. – Да так… Ни от кого.
– А Пак, – выплюнул имя лиса волк, – просто так по периметру рыщет?
– Рыщет? Я низкая, не вижу за спинами…
– Да. Сверлит взглядом все вокруг, явно кого-то высматривая. Тебя?
– Наверняка…
В его неловкой улыбке почудилась усмешка:
– Чем ты его так разозлила?
– Побегом от неприятной темы, полагаю.
– Восприму это как намек на нежелание разговаривать и со мной. Однако ты мне нужна, поэтому будь добра потерпеть недолго. – Плохо же он намеки улавливает. – Марина созывает нас троих, поэтому следует пойти к ней, чтобы поскорее разобраться со всеми делами.
Вышибалы!
– Это срочно? – с надеждой переспросила я.
– Да. Если не сейчас, то после уроков.
Ясно. Обсуждать тренировки с Изенгрином и Солейлем, предстоящий матч и так далее по списку придется в любом случае. Отвратительная перспектива, но не все на свете преподносится на блюдечке с голубой каемочкой. Лучше уж расправиться со всем сразу и забыть, как страшный сон, чем мучиться в ожидании и попытках оттянуть неизбежное.
– Куртку сниму и подойду, – решила я.
Изенгрин кивнул:
– Мы ждем. – А потом вдруг взглядом указал на зуб, звенящий на пиджаке. – Спасибо, что носишь его.