– Вы так категоричны, – хмыкнул Изенгрин. – Будет еще множество возможностей их обыграть.
– Живи сегодняшним днем. Так что от вас требуется полная отдача: от вас двоих, – она указала на Солейля и Изенгрина, – в качестве тренеров, от тебя, – она перевела взгляд на меня, – как от ученицы. У тебя и сейчас неплохая физическая форма, но ты должна за эти недели стать настоящей спортсменкой.
В конце концов, если берешься за что-то – нужно делать это качественно. Особенно в таком деликатном деле, как командный спорт. Одна промашка – и страдает десяток человек. Даже если совесть не замучает, люди заклюют. Да и портить свое существование в школе не хочется.
– Я верю в тебя, – подбодрила Марина. – Разумеется, сначала нагрузки не будут жесткими, чтобы ты привыкла, но потом – готовься к Спарте. Первое время с тобой будет работать Изенгрин – он мягче, а затем его место займет Солейль.
Лис закатил глаза:
– Еще полторы недели без этой соломенной куклы, какая радость!
– Солейль! – процедил Изенгрин. – Держи язык за зубами!
– Вот именно, – согласилась Марина. – Попытайтесь если не подружиться, то хотя бы сработаться. Я уже говорила: без общего языка ничего не получится. И насчет времени занятий: Хель, у тебя есть какие-то уроки вне школы? Репетиторы, секции?
Я отрицательно покачала головой.
– Ваши школьные расписания, которые мне любезно предоставил Изенгрин, я согласовала: итак, понедельник – в четыре, вторник – в три, четверг – в три. Устраивает?
Где-то в глубине сердца зашевелилась тоска. Раньше я могла бы в эти часы сидеть дома, заниматься своими делами, рисовать, упиваться плодами воображения, а теперь нужно тащиться сюда и истязаться спартанскими нагрузками.
– Да.
– Да, – хором ответили Солейль и Изенгрин, первый – недовольно, второй – смиренно.
– Отлично! Тогда завтра в три собираетесь здесь. Все на тебе, Изенгрин.
Она хлопнула в ладоши, и я невольно вздрогнула – этот звук показался ударом молотка судьи, удостоверяющим, что моя судьба решена окончательно и бесповоротно.
Марина упорхнула в кабинет, даже не попрощавшись – лишь жестом показала, что следит за нами. Второй звонок облетел школу, и мысль о том, что придется осторожно стучать в дверь и шепотом спрашивать, могу ли войти, слизью обмазала ладони.
Самое обидное, что винить некого. Марине без разницы, что нам будет за опоздание, Изенгрин и Солейль ни при чем, равно как и я. Назначили встречу – все пришли. Теперь осталось только разойтись по кабинетам. Решив до последнего противиться соблазну затаиться под лестницей, я закинула за плечо сумку и направилась к выходу.
И уже почти переступила порог спортзала, когда поняла, что не слышу шагов за спиной. Изенгрин и Солейль должны были также пойти на уроки, но, судя по всему, продолжали сидеть на скамейке. Мне не должно было быть дела, хотят они прогулять или нет, чем они собираются заниматься сорок пять минут, пока не кончится урок, и прогонит ли их Марина или позволит остаться. Но любопытство скреблось, и я обернулась.
Они даже не шелохнулись. Как статуи.
Это показалось мне странным, и я бы с удовольствием понаблюдала за ними и дальше. Уж больно настораживающим у Солейля был взгляд – в нем инеем застыл клубящийся дым.
ebooksa