— Живу, не живу, подсоби лучше, — она, кряхтя, поднялась на ступеньки и открыла дверь в подъезд. Алексей с тяжёлой ношей проследовал за ней. Они зашли в лифт. Бабка нажала кнопку 6-го этажа, и двери закрылись. Как только лифт начал своё движение, стало понятно, что происходит какая-то чертовщина: по всем ощущениям лифт поехал вниз, а не наверх, и свет в нём тут же погас. Только тут до него дошло, что предчувствие его не обманывало. Он обратился к бабке:
— И часто это у вас происходит?
Но ответа уже не последовало. Там в темноте, где только что стояла его сгорбленная спутница, сверкнул изумрудно-зелёный взгляд, и вся кабина наполнилась громким женским хохотом. Наглым, диким, страшным хохотом. Он попытался остановить лифт, но кнопки не слушались. Тогда он решил схватить хозяйку зелёного взгляда, но руки прошли сквозь — темнота оказалась пустой, а изумрудные глаза стали беспорядочно метаться по кабине лифта. Кабину затрясло, скорость движения была явно превышена. Он упёрся руками о стенки лифта и очень громко, несмотря на гогот и шум, стал читать «Отче наш». Мурашки превратились в озноб, но что-то изменилось в нём самом. Это был уже не страх. Сила, неведомая сила стала наполнять его тело. Глаза его были широко раскрыты, брови собрались у переносицы, а огромные зрачки чёрными дырами выглядывали из-под век. Он замолчал. Его ладони стали наполняться каким-то теплом, а затем и вовсе начали пульсировать. Затылок похолодел. И вдруг на его лице появилась ухмылка. Ухмылка, внушающая ужас. Скорее даже оскал. Самоуверенный наглый оскал. Страх окончательно его покинул. Он опустил свои пульсирующие руки и, смотря исподлобья в темноту, стал двигать пальцами в воздухе, как бы гладя что-то невидимое. Руки наполнялись энергией. Он уже физически ощущал её в своих ладонях. Наступило опьянение. Опьянение какой-то властью, потусторонней мощью.
— Кто ты такая? — громко кинул он в темноту кабины. Но теперь это был не голос Алексея. Это был голос того, кто чувствует себя во тьме, как дома. Кто знает секреты тёмных сил. В ту же секунду движение лифта прекратилось. Наступила полнейшая тишина. Он стоял, широко расставив ноги, высоко задрав голову, и был готов ко всему. Никогда в жизни он не испытывал ничего подобного. Пожалуй, лишь на секунду в его затуманенном, опьянённом рассудке всплыло воспоминание, что однажды во сне он ощущал эту силу. Это был очень странный сон, где тёмной безлюдной ночью он стоял у единственного заброшенного дома с чёрными окнами. Вокруг был только лес, а над головой космическая бездна. В том сне он понимал, что является частью тьмы. И это вовсе не напугало его, а даже наоборот. Он стоял с точно таким же оскалом, ухмылкой на лице, как и сейчас. И оторвавшись от земли, опьянённый своей властью стал взлетать. Но сила, бушующая в нём, оказалась непредсказуемой и всё-таки необузданной. И тогда он потерял контроль над своим полётом, и его стало уносить всё выше и выше. И вот сейчас, стоя в кабине лифта, он в реальности испытывал все эти ощущения из странного сновидения. А может, это был вовсе и не сон? Его распирало изнутри.
— Я спрашиваю, кто ты?! — он ещё раз прогремел низким протяжным голосом. В ответ по кабине пробежал женский шёпот, переходящий в эхо: «Он чувствует, он чувствует. Он вспомнил…» — и тут же двери лифта распахнулись. Он вышел из кабины. Наваждение отступило, и Алексей постепенно стал приходить в себя. Несмотря на то, что перед ним открылась обыкновенная площадка с одной квартирой на этаже, его не покидало ощущение, что это иная реальность. Этажная площадка была очень небольшой: позади двери лифта, справа матовые высокие окна, впереди унылая серая стена, а слева дверь в единственную квартиру. В следующее мгновение он явственно почувствовал, что находится здесь не один. И тогда со стороны серой стены он услышал голоса. Разговаривали мужчина и женщина. Она негромко смеялась, было похоже, что они просто вышли покурить и ведут непринуждённую беседу. Но, чёрт побери, площадка была абсолютно пуста! Ни души! И вдруг женский голос произнёс:
— Дорогой, ты это слышишь?
— Что именно?
— У меня ощущение, будто рядом с нами кто-то стоит.
— Да ну, ты чего? Опять ужасов пересмотрела.
— Да нет же, я тебе точно говорю.
Ошарашенный Алексей сделал шаг назад.
— Господи, ты это слышал? — взволнованно вскрикнул женский голос. — Здесь кто-то или что-то ходит!
— Слушай, детка, успокойся. Это какой-нибудь сквозняк. Просто пошли домой.
После этого Алексей почувствовал запах табачного дыма и услышал быстрые шаги, двигающиеся от стены в сторону единственной квартиры. Тут же отворилась дверь в квартиру, и стук шагов растворился в помещении. Однако дверь осталась приоткрытой. Он попытался вызвать лифт, но кнопка не реагировала. Никакой лестницы он тоже не обнаружил. Оставался лишь один путь — в квартиру. Он подошёл к двери. Теперь никаких голосов не было слышно. Он переступил через порог. И тут его опять окружила тьма, и в нос ударил запах сырости. Он обернулся, но дверь бесследно растворилась. Осталась только темнота и подвальная сырость. Он сразу догадался, где оказался вновь. Это была та самая средневековая темница, где жестоко казнили спятившую ведьму.
— Здравствуй, странник. Я приветствую тебя на месте нашей казни, — это был её голос. Голос ведьмы, казнённой несколько сотен лет назад. Она возникла перед ним в своих лохмотьях. Позади неё виднелся тот самый стул, к которому она была прикована.
— Пока не явился наш палач, слушай меня! Я могу помочь тебе в твоей жизни. У тебя будет всё, что ты пожелаешь. В нас есть огромная сила, только что ты почувствовал лишь небольшую её часть. И я напомню тебе, как ей пользоваться — ведь я это ты, а ты это я. Просто прими меня. Впусти меня. Позволь мне возродиться в этой жизни.
Её бледное лицо в этом мраке приобрело синий оттенок. Глаза были немного прикрыты, словно под воздействием каких-то наркотических средств. Босые ноги были опухшими, а с левой стороны груди сочилась кровь.
— Нет, ведьма. Твоя судьба — это твой выбор. А здесь хозяин я. Я живой, и я единственный хозяин своей жизни.
И вдруг ведьма, согнувшись в пояснице и широко раскрыв рот, истошно закричала одновременно разными голосами:
— Мы тоже хотим жить, мы тоже хотим жить!