Опустив голову, Савелов пошел вдоль цеха, но вскоре опять остановился. Напротив две женщины разбирали тонкую кирпичную кладку стены, чтобы свежий воздух свободно проходил в цех. Одна молодая и, видимо, бойкая стояла на лесах и сердито говорила усатому плотнику:
— Видишь, шатается. Жалко тебе лишний гвоздь забить?
— Не хватает гвоздей, — оправдывался плотник.
— Не хватает, — передразнивает молодая. — А вчера у тебя в кармане что за гвозди нашли? Для себя припас?
— Да будет тебе, не унес ведь я их.
— Еще бы унес.
Женщина взяла стопку кирпичей и протянула другой, стоящей внизу.
— Да-с, — протянул Савелов и пошел дальше.
Несмотря на жару, у Ивана были сухие и холодные руки. Временами по спине пробегал лихорадочный озноб. Сказывались бессонные ночи и нервное напряжение. За последнее время он не знал ни одного спокойного дня. И оттого, что на душе было неспокойно, он никак не мог привыкнуть к своему новому положению. Он любил и хорошо знал мартеновскую печь и относился к ней как к живому существу, следуя в этом примеру своего отца. Став заведующим цехом, Иван в первые дни просто не находил себе дела и потому оставался на своем старом рабочем месте. Здесь было привычно и просто. Но вот одно за другим стали поступать распоряжения Делового совета, и Ивану пришлось оставить печь. Будучи от природы человеком сообразительным, он быстро освоился и в короткий срок упорядочил многие дела, связанные с организацией производства. Цех стал работать более уверенно.
Вскоре пришла телеграмма, и уверенность растаяла, как дым. Начались бессонные ночи, неудачи, голодное отчаяние и дырявые стальные листы, ржавеющие на шлаковом отвале. До каких пор это будет продолжаться? Где уверенность, что и эта плавка, за которой он следит, как за больным ребенком, не окажется негодной, как и предыдущие? Кто ответит? Марина? Она охотно бегает из цеха в лабораторию, где бедная Мадлен возится с тонкими пробирками, но знает она еще меньше, чем она. Марина задерживается в лаборатории всего на несколько минут, но они кажутся Ивану вечностью.
Недовольно и глухо гудит печь, сверкающей зыбью переливается жидкая сталь. Как узнать тот сложный и точный рецепт, по которому можно превратить мягкое железо в несокрушимую броню? Может, и впрямь у долговязого Петуха был какой-то таинственный порошок?
Иван оторвался от печи, пошел посмотреть, не идет ли Марина, и встретился с Савеловым. Сзади подбежал запыхавшийся паренек и, прячась за спину Ивана, зашептал:
— Мастер послал, скажи, говорит…
Иван быстро сунул руки в карманы, чтобы не были видны сжавшиеся кулаки.
— Вы, гражданин, к кому? — спросил он с угрозой в голосе.
Савелов вздрогнул и остановился. Он смотрел почему-то мимо Ивана на пышущую огнем мартеновскую печь, и это разозлило Ивана еще больше. Бывший управляющий думал о чем-то своем, и вопрос застал его врасплох.
— Я… Я полагаю, вы поймете…
— Мы все понимаем, — бесцеремонно перебил Иван.
— Тем не менее…
— Мне некогда с вами волыниться. Убирайтесь подобру-поздорову, пока в ЧК не отправил.
ebooksa