Агония

— Я не собираюсь ему изменять! Тем более с тобой!

— Ты уже ему изменяешь. Впустила меня к себе домой, легла со мной в постель.

— Никуда я с тобой не ложилась! И к себе домой я тебя не впускала!

— Ты никому этого не докажешь! Тебе уже никто не поверит. Он тоже. Потому что когда-то ты была со мной по своей воле. Ты встречалась со мной. Ты спала со мной. Ты меня хотела. Вадим это знает — не отмоешься. Нас видели вместе. Если я скажу, что все эти дни ты трахалась со мной, ты никак не докажешь обратное.

— Отпусти меня и проваливай из моей квартиры! — Она все-таки вырвала руку и ударила Реймана по лицу.

— Будешь дергаться — придушу! — рявкнул он и сдавил ее горло так, что стало невозможно дышать. — Вот так. Хорошая девочка. Ты же не хочешь, чтобы я вырвал тебе язык, — довольно сказал, когда Регина притихла под ним. Расстегнув на ней джинсы, он засмеялся: — А еще Вадим знает, что женщины — существа коварные. Женщины по своей сути все предательницы. — Снова перешел на крик: — Вы все предательницы и изменщицы! Ты тоже! Ты изменяла мне с ним, теперь будешь изменять ему со мной! Шлюхе никто не поверит!

— Больной придурок… — чуть не заплакала она.

— Боже, как ты хороша, — выдохнул Влад, погладил ее живот и, скользнув рукой вверх, больно сжал грудь. — Какая ты красивая. Что с тобой произошло? Ты не была такой, когда мы встречались. Почему ты не была такой, когда мы встречались?! — заорал ей в лицо.

— Ты совсем оторвался от реальности. Сейчас тебе море по колено, это понятно. А о последствиях ты не думаешь? Не думаешь, что тебе придется за все это отвечать? — сипло спросила она, скривившись от отвращения и ужаса. Теперь ей стало по-настоящему страшно. Бедром чувствовала его эрегированный член. Если Влад все-таки сделает это, что будет потом?

— И почему ты оказалась такой паршивой сукой, я же тебя так любил. И до сих пор люблю.

— Ты от большой любви решил меня изнасиловать? Это не любовь, Рейман. Это агония. Ну ничего, Шамрай вернется и в считанные минуты прекратит твои муки. Он тебя быстро от твоей любви вылечит.

Рейман захохотал, зайдясь ненормально радостным смехом.

— Вадиму будет очень больно.

— У меня месячные, Владик. Будешь трахать меня во время месячных? Уверен, что тебе это понравится? Ты же ненавидишь это… месячные — это же так грязно и отвратительно, правда же?

— Врешь.

— Проверь… давай… — Она расслабила руки и всем телом под ним расслабилась, вжав плечи в диван.

Влад, пристально вглядываясь ей в глаза, осторожно отпустил руки.

Чарушина не дернулась, лишь презрительно скривилась:

— Ну? Чего ждешь? Видишь, не сопротивляюсь.

Не врет, решил он и усмехнулся: