Агония

— Константин, послушай, от хороших мужчин женщины не уходят, — назидательно сказала Ангелина Дмитриевна и встала напротив мужа, для большей вескости постучав пальцем по столу. — Не уходят! От хорошего мужчины женщина может уйти лишь в одном случае. Если она нашла самого лучшего!

— Мама, — снова отвлек Вадим и указал глазами на блюдо с вишневым пирогом.

— Да-да, — сразу засуетилась она, доставая из ящика пекарскую бумагу, в которую собралась завернуть сладкую сдобу.

Глава 17

Отъезд Вадима явился для Регины неприятной неожиданностью. Она не была предупреждена заранее, поэтому прощание вышло особенно тяжелым — без слез не обошлось. Но Шамрай обещал: «Закончу дела раньше — приеду раньше, закончу позже — приеду позже. Билеты с открытой датой». Оставалось просто ждать. Считать дни и ждать. И переживать, чтобы с ним не случилось ничего дурного. Самое обидное, что поездка затянулась, Вадя задержался, и оставшуюся неделю отпуска Регине пришлось догуливать без него. Декан вышел на работу, тянуть дальше было некуда — после начала учебного года ее никто не отпустит.

За две с лишним недели, пока Шамрай отсутствовал, Рейман превратил ее жизнь в ад. То ли из чувства мести, то ли из каких-то других побуждений он буквально не давал ей прохода. Однажды столкновение с ним чуть не закончилось для нее трагедией.

В тот день Рейман подкараулил ее в подъезде. Она уже открыла дверь, когда он внезапно появился у нее за спиной. Оттолкнуть и не пустить его в квартиру оказалось невозможным. Он выше, сильнее… Он — мужчина… Вернее, недоносок, который в отсутствие Вадима вдруг возомнил себя всесильным. Чарушина и пискнуть не успела, Влад, словно тряпичную куклу, зашвырнул ее в прихожую. Влетев в комнату, она ударилась головой о стену. Боль расколола затылок — в глазах потемнело. И это было самым страшным: потеряв ориентацию в пространстве, Регина утратила способность сопротивляться. Пусть всего на минуту! Но ублюдку и нескольких секунд хватило, чтобы оставить ее без одежды. Погода в эти дни стояла, как назло, по-летнему теплая, совсем не сентябрьская. Ни кофты сверху, ни плаща, ничего такого, что заставило бы его повозиться, только рубашка. Дернул за полочки — пуговицы посыпались, и она перед Рейманом почти голая.

Видимо, решив устроиться поудобнее, он поволок ее в гостиную и грубо повалил на диван. Регина все еще пыталась бороться и даже ударила его коленом между ног, но сильного удара не получилось, Влад лишь разозлился и хлестнул ее по лицу, чтобы усмирить.

— Рейман, я тебя за решетку засажу! — рявкнула она, попутно обещая себе, что, если сегодня ей удастся остаться живой и невредимой, она обязательно пройдет курсы самообороны или что-нибудь в таком духе.

— За что, милая моя? — шумно дыша, усмехнулся он в ответ.

— За попытку изнасилования! А если ты меня тронешь, то — за изнасилование!

— Какое изнасилование? Ты сама этого хочешь. Не будет никакого изнасилования. Не смеши меня. Нашла чем пугать. Несколько месяцев назад ты сама со мной охотно трахалась. И все вокруг это знают! А теперь мы снова будем вместе, вот и все. Ты снова будешь со мной. Вадим, конечно, расстроится. Но, что поделать, ему придется это пережить.

— Да, Рейман, он расстроится, — злорадно проговорила она, — он расстроится до такой степени, что убьет тебя. Он просто башку тебе проломит, и я даже не буду его останавливать. Я ему все расскажу…

— Что ты ему скажешь? Что, пока он в командировке, я забочусь о тебе? Я его девушку встречаю. Я его девушку провожаю. С тобой ничего не случится, пока я рядом. Как я тебя оставлю одну? Представь, вдруг на тебя кто-нибудь нападет и что-нибудь с тобой сделает. Как я потом буду другу в глаза смотреть?

— Рейман, какой же ты лицемер. И за что ты его так ненавидишь?

— Я ненавижу? Ты не права. Он мой самый близкий друг, мой самый родной человек, как я могу его ненавидеть?

Он стал целовать ее в губы. От его нездорово-жадных поцелуев Чарушину затошнило. Она снова начала извиваться под ним, пытаясь освободить руки и вырваться.

— Меня сейчас стошнит… прямо на тебя… ты больной придурок… — процедила, гортанно выталкивая звуки, почти не разжимая губ.

Еще не до конца веря во все происходящее, не плакала она и не паниковала. Больше всего в этой ситуации шокировало не столько поведение Реймана, сколько его самоуверенность. Странная, непонятная… безумная самоуверенность!

— Вадиму будет больно, что ты ему изменила, но он должен это почувствовать, — прошептал ей прямо в ухо, и от его тона Чарушину пронзил обессиливающий холод.