Два раза повторять не пришлось. Ангелина Дмитриевна достала из шкафа початую бутылку «Хеннесси», которую они с сыном начали распивать в прошлый раз, и рюмки.
— Мамуля, твоя подруга тебя бы сейчас распяла за стопки.
— Ага, мы не любили — нам не понять. А то как же. Нужны бокалы. И чтобы обязательно с золотой каемочкой. И на просвет чего-то там посмотреть, чтобы все засверкало. Ну их нахрен. Мы не аристократы. Я люблю с рюмочки. Немножко налить — одним глотком выпить. Давай, сынок, чтобы все не как у этих, у которых бокалы с золотой каемочкой.
— Твое здоровье, мамуля, — поддержал сын.
— Ну и хорошо, что с отцом поругался. Правильно, — выпив, сказала мать, и тепло, согревшее внутренности, успокоило суету ладоней. У Вадика нервная система крепче, он бы обошелся, а вот Ангелине Дмитриевне этот глоток крепкого спиртного был просто необходим.
— Ты только что возмущалась.
— Я передумала. Молчание не всегда означает мудрость. Что ты пришибленный, что ли, чтобы молчать? Вадюша, а ты вернулся — что-то хотел сказать?
— Справку забыл, — кивнул на куртку, хотя это было неправдой, вернулся он не поэтому.
Вадим вернулся, потому что сам себе пообещал никогда больше не забывать про мать.
Он ведь про нее забыл. Так, как можно забыть только про очень хорошую мать. Забыл так, как может забыть только заласканный и залюбленный ребенок, уверенный, что его всегда примут и поймут. Даже если не поймут, то все равно примут. Любого. С ошибками, с проблемами, с горестями и радостями. Он придет домой, и мать примет его с распростертыми объятиями. Привык, что так оно и есть, всегда так было, и эта привычка переросла в некоторое равнодушие к материнским чувствам и переживаниям. Но после их откровенного разговора Вадик решил больше никогда не оставлять между ними недосказанности, рождающей то самое бетонное непонимание. Вернулся он, дабы мама в очередной раз не сделала неправильных выводов и не разрослись в ней сомнения, как раковая опухоль.
Вадим вернулся, чтобы пообещать матери, что больше никогда в жизни про нее не забудет.
После ужина Вадим не поехал домой, а остался ночевать у родителей. С отцом они больше не пересекались: тот пришел поздно, утром уехал рано. Вроде не первая такая стычка с главой их семейства, знал Вадим прекрасно и его, и себя, и на этот раз был уверен в своей правоте, но все равно разговор оставил беспокойный осадок, внеся в душу сумятицу и напряжение. Еще и Регина голову морочила. То она в ванной — не могла поговорить, то спала — звонок пропустила.
— Вадь, ну чего ты ее достаешь? Сам отправил к маме, сам покоя не даешь. Пусть девчонка отдохнет, — пыталась урезонить его Светка.
— Потому что мутит, — хмуро проговорил Шамрай, глядя в телефон и читая очередное невразумительное, по его мнению, сообщение.
— Что она может мутить? — посмеялась сестра. — Раненая наша Киса.
— Не напоминай! И ничего веселого тут не вижу! — рыкнул он.
Но Светлана сегодня отличалась не только хорошим настроением, но и поразительным бесстрашием, поэтому отважно предположила:
— Может, она решила с подружками встретиться.
— С какими подружками?
Угрожающий тон сестру не смутил, она налила себе еще кофе и откусила печенье, всем видом показывая, что в ближайшее время оставлять брата наедине с собой не собирается.
ebooksa