— А теперь серьезно. Чего ты к ней потащился?
— Замуж звал.
— Чего-о-о? — протянула Света ошарашено, впрочем, зная, что Вадим не будет шутить такими вещами. Кто угодно, но только не он.
— Не пошла. Не достоин, говорит, — глянул на сестру насмешливым взглядом и снова поднялся, чтобы разложить готовую яичницу.
— Я же сказала, что не буду…
— Ешь, — поставил перед ней тарелку. — А то сначала орешь «не буду», а потом начинаешь у меня с тарелки таскать.
— А если Влад узнает? — смиренно вздохнув, взяла вилку: все так и есть. Что поделать, если аппетит приходит во время еды.
— Он знает.
— А родители? Ты представляешь, что начнется?
— Все уже давно началось. Светка, дай пожрать спокойно.
— А она? Она же с ним… — шепотом говорила, будто комната была наполнена пропаном, а любое громкое слово, как искра, могло спровоцировать такой взрыв, что костей не соберешь.
— Нет.
Света с видимым облегчением выдохнула:
— Ну и слава богу.
— Боится она.
— Чего?
— А чего ты боишься, истерику мне тут устраиваешь, орешь, чтобы забыл про нее?
Света снова хлебнула коньяк, на этот раз даже не покривившись, и тяжело произнесла:
— Того самого. Я просто знаю, как Анечка начнет маме в уши лить… Рейманы Реню не простят, тебя тоже… Шамраи не примут. Ты будешь скотиной, который девку у друга увел. Она будет сукой, которая своему мужику изменила с его другом. Ваши чувства никого волновать не будут. Только Влад будет красавец. Пострадавшая сторона. А вы во всех грехах виноватые. В его силах разрешить все более менее мирно, но он этого не сделает, потому что всю жизнь мечтает, как бы тебя побольнее зацепить. Все будут против вас.
— Ты тоже? — спокойно спросил Вадим: ничего нового сестра ему не сказала. Все это он и без нее знал. С самого первого дня.