Бизнесмен

Я демонстративно повернулся к Плаксе спиной, неторопливо убрал фотоснимки и направился к выходу. Когда услышал характерный металлический щелчок, едва не подпрыгнул. Но смог лицо сохранить: замедлил шаг и через плечо задал вопрос:

– Кстати, откуда эти карточки взялись?

– По почте пришли. Вот ему их прислали!

– Угу, – подтвердил Леха.

– Прям так по почте?

– Тебе конверт показать?

– Сунь его себе в задницу!

Я так и не смог разглядеть, что Плакса проделал со своим пистолетом. Взвел курок? То есть собирался стрелять? А не выстрелил потому, что я обернулся? Черт его знает!

Я покинул «звезду». Меня никто не провожал. И никто не пытался пырнуть заточкой из-за угла. Складывалось ощущение, что все попрятались. Даже в гардеробе вроде никого не было. Только на стоянке тусовался охранник. Когда я проходил мимо, он отвернулся.

Я сел в машину, чувствуя, что обливаюсь потом так, как если бы целый час проторчал в сауне в валенках и тулупе. А в колени и локти мне вместо костей вставили разболтанные металлические шарниры, и управлять своими конечностями у меня получалось с трудом. Они так и норовили согнуться в ненужную сторону… Ничего не попишешь, отходная реакция!

– Похоже, мы нашли Глеба, – сказал Цыганков.

* * *

…Фотографий было восемь штук. Первая отличалась от остальных. Это была «полароидная» карточка, и запечатленная на ней сцена выглядела наиболее безобидно. Берестнев, широченную спину которого обтягивал серебристый пиджак, обнимал Ингу за талию и пытался поцеловать. Она как будто уворачивалась, но при этом улыбалась, и не было заметно, чтобы она пыталась его оттолкнуть. На Инге было вечернее платье, в руке – бокал шампанского. На темном заднем плане я разглядел спины и ноги каких-то людей. В целом снимок напоминал кадры, нащелканные папарацци для бульварных газет.

За последний год я раз двадцать, или больше, выводил Ингу, так сказать, в свет. Несколько презентаций, дни рождения, одна свадьба, просто вечеринки без особого повода. Иногда там присутствовал и Берестнев. Более того, я вдруг сообразил, что Вадим, раньше игнорировавший всякие «протокольные» мероприятия, на которых приходилось любезничать с теми, кому в другой ситуации с удовольствием бы расквасил хлебальник, в последнее время проявлял к ним интерес…

Семь других карточек не были столь целомудренны. Более того, разнообразию поз и сюжетов позавидовали бы как составители «Камасутры», так и авторы каких-нибудь «Дневников Красной туфельки». В комнате. На природе, в траве. На природе среди березок. В бане. В загородном доме. Неизвестно где на бильярдном столе. И в каком-то, видимо, офисе: белые стены и стандартная черная мебель.

Снимки были отпечатаны не на фотобумаге с маркировкой «Кодак» или «Фуджи» на обороте, а на другой, мне незнакомой, менее глянцевой и не такой плотной. Видимо, компьютерная обработка. И что это значит? Подделка? Или по каким-то соображениям не решились отдать в ателье и распечатали сами?

В пользу версии о фальшивке говорил и временной фактор: если судить по оказавшимся в кадрах загородным пейзажам, связь Инги и Берестнева началась, как минимум, прошлым летом. Почти год они меня водят за нос, а я не замечаю? И Цыганков ничего не разнюхал? И Рамис не просек? И другие? Да ерунда это полная!

Может быть, снимкам уже много лет? Нет, Инга и Берестнев на них выглядели в точности так же, как смотрелись сейчас. Допустим, Инга мало изменилась за прошедшие десять лет. Но Берестнев-то на себя молодого совсем не похож!

В то же время два обстоятельства не позволяли мне прийти к однозначному выводу, что передо мной голимая залипуха, второпях состряпанная Пучковским и Плаксой.

Я вспомнил мероприятие, на котором Инга была в вишневом платье с большими разрезами, а Вадим – в клоунском, на мой вкус, пиджаке из серебристой ткани с черными блестками. День рождения главврача одной крупной больницы. Отмечали в загородном ночном клубе, специально арендованном под торжество. Собралось человек пятьдесят, в основном – медики, но также кое-кто из администрации города, бизнесмены типа меня, и Берестнев, у которого с этой больницей были свои отношения, по линии общества инвалидов-афганцев. Все довольно основательно назюзюкались, в том числе Инга, которая редко когда выпивает больше двух бокалов шампанского или сухого вина. Одной из изюминок культурной программы стало выступление стриптизерш, изображавших медицинских сестер. Как водится, они не только оттанцевали на сцене, но и пробежались по залу. Одна села ко мне на колени. Я наугад выудил из лопатника какие-то деньги и отдал ей. Инга устроила дикий скандал: мало того что я при ней погладил по заднице какую-то девку, так еще и подарил ей сто пятьдесят долларов. А я ведь и не посмотрел, сколько дал! Короче, Инга стала скандалить, я нагрубил, и она убежала. Зная о бдительности местной охраны, я не переживал. Ничего не случится. Успокоится и вернется. Она действительно явилась минут через тридцать. Села на свое место и выглядела немного пришибленной. Я списал это на стыд за громкую сцену, а на следующее утро и думать забыл о случившемся.

Выходит, в течение этого получаса, последовавшего за нашим скандалом, ее где-то перехватил Берестнев?