— Немного. Это от нервов. Не только я тебе мозги запутала, ты в моих тоже славно покопался.
Мне хорошо, что не хочется шевелиться, поэтому, когда Панталонович начинает движение на подъём, возвращаю на место, хватаясь обеими ладошками за бицепс и трицепс.
— Не уходи. Давай так… — вдыхаю его запах и молю меня послушать.
— Тебе надо измерить температуру, выпить лекарство и лечь в постель, — заученно бубнит Захар, на что я машу рукой.
— Всё потом, а сейчас давай просто вот так посидим. Не будь врединой, Панталонович.
Он ещё раз порывается встать, но мои ногти, впившиеся в голую кожу его руки, снова вернули мужчину на место. Прикрыла тяжёлые веки, расслабляясь всем телом.
— И я тебя не боюсь, но убить готова, когда начинаешь орать и строить морду лопатой.
Он хмыкает. Вместо ответа разворачивается ко мне, устраивая мою полыхающую головушку к себе на грудь. Широкие ладони аккуратно оглаживают мои плечи, скользят по рукам, вызывая моментальный отклик в, казалось, совсем больном теле. Подаюсь вперёд, ещё сильнее вжимаясь в мужское тело. Его руки переходят на спину, чуткие пальцы слегка разминают напряжённые мышцы шеи, плеч и бегут вниз вдоль позвоночника.
Дыхание срывается, мурашки по коже и между ног горячо и влажно, что я официально снова в пожаре собственных желаний.
Обнимаю мужскую талию, пытаясь успокоить всплеск гормонов, но пальцы, мне неведомые, уже скользят под край футболки. Горячая кожа пресса обжигает подушечки, а сжатый выдох в мою макушку добавляет азарта. Захар снова на взводе, но теперь уже по другому поводу, и это мне нравится.
Трусь щекой об его грудь, упираюсь носом, не скрывая, как жадно вдыхаю его запах. Меня кроет так, что я уже забываю про головную боль, а жар в теле теперь имеет совсем другую причину.
— Боже, Ванилька, прекрати, — хрипит в мои волосы на макушке, но сам жадно сжимает моё бедро. — Иначе мне придется стать тем самым сексуальным пожарным для твоего изнывающего тела.
В его угрозе звучит что-то знакомое, может, из какого-то фильма, а потом… чёрт!
— Ой, только не говори, что я сегодня этот бред вслух несла? — стону и желаю спрятаться от стыда под его футболкой.
— Ты мне его прямо в ухо шептала. Если бы не твоя подруга на заднем фоне, то, боюсь, вместо иголки в попу я бы тебе кое-что другое вогнал.
От этих мини-пошлостей низ живота прожигает острым желанием, что я забываю спросить про его интерес к Машке.
— Яровой, я ненавижу больницы и тем более уколы, так что ты мне теперь должен моральную компенсацию.
— То есть другими словами я верхом на твоём голом теле с ананасом внутри тебя? — уточняет паршивец, демонстрируя отличную память на мои бредни в пору лихорадки.
Никакого такта и воспитания.
— Да. Думаешь, справишься? — и так от души прикусываю его грудь через футболку.