— Почему надо обязательно бежать, Вероника? — Яровой орёт прямо мне в ухо, пока чуть ли не под мышкой тащит обратно на диван. — Поговорить не пробовала?!
— С кем? — срываюсь и тоже начинаю орать. — Это с тобой что ли? Ты на себя давно в зеркало смотрел?! А?! Да я боюсь тебя! Боюсь, что прибьешь меня или просто заберёшь малыша, как забрал Лику у её матери.
Мужские пальцы разжались так же резко, как и сомкнулись на талии пару секунд назад. Бухаюсь попой на диван с высоты его роста, что распущенные волосы закрывают лицо.
В комнате звенит от напряжённой тишины, а бешеный стук собственного сердца оглушает. Торопливо смахиваю волосы с лица, чувствую, как рядом со мной прогнулся диван.
Захар сидит, откинувшись на спинку, закрыв верхнюю половину рукой, согнутой в локте. Но, чтобы понять его состояние, мне хватило сжатой челюсти и напряжённых губ. Теперь палку перегнула я. Ведь мои слова только отчасти правда.
Гнев ушёл, оставляя после себя руины и осколки.
— Захар, это не совсем то, что я хотела сказать, — пытаюсь поправить ситуацию, плохо веря в положительный исход.
Панталонович упрям как мул.
— Не надо меня жалеть, Земляникина. Я всё понял.
Голос совсем холодный и бесцветный, что завыть хочется. Дура я!
— Зар, прекрати. Ты сам просил, чтобы я с тобой поговорила.
— Ну, ты и поговорила.
Продвигаюсь по дивану, пока моё бедро не касается его.
— Ты меня разозлил, я вспылила и нарочно сказала совсем не то.
— То есть это сплошное враньё!?
О боже!
— Нет. Это первоначальная причина того, почему я промолчала насчёт беременности, а потом и насчёт отцовства. Тем более ты тогда у меня не спросил, а сам решил, что ребёнок от Райданова, именно поэтому тот меня бросил. Я не стала опровергать, ещё не зная, как поступить дальше. В остальное время я порывалась несколько раз признаться, но история с мамой Лики меня действительно тормозила. Чтобы ты ни думал, я люблю своего малыша и не хочу, чтобы его у меня забрали. Даже его отец.
Яровой молчит, а меня начинает потряхивать. Этот стресс и температура, скорее всего, именно из-за него. Я последнюю неделю плохо сплю, мало ем и постоянно дёргаюсь, а сегодня нервотрёпка с самого утра.
В висках начинает давить, в горле тошнотворный комок, спорить дальше сил просто нет. Откидываюсь на спинку дивана, прижимаясь горячим лбом к плечу и руке мужчины. Он прохладнее меня на порядок, что волшебно приятно в данную минуту.
— У тебя снова жар, — мгновенно отзывается он.