Операция «Арлекин»

А в голове вертелся Мандельштам, которого убили коммунисты

…

Я вернулся в мой город, Знакомый до слёз, до прожилок, До детских припухших желёз. Я вернулся сюда, так глотай же скорей Рыбий жир ленинградских ночных фонарей. Я вернулся в мой город, Знакомый до слёз, до прожилок, До детских припухших желёз. Узнавай же скорее декабрьский денёк, Где к зловещему дёгтю подмешан желток. Ленинград, Ленинград! Я ещё не хочу умирать, У меня ещё есть адреса, По которым найду голоса. Ленинград, Ленинград! Я ещё не хочу умирать, У тебя телефонов моих номера, Я ещё не хочу умирать. Я вернулся в мой город, Знакомый до слёз, до прожилок, До детских припухших желёз. Я на лестнице чёрной живу, и в висок Ударяет мне вырванный с мясом звонок. Я вернулся в мой город, Знакомый до слёз, до прожилок, До детских припухших желёз. И всю ночь напролёт жду гостей дорогих, Шевеля кандалами цепочек дверных…

…

«Всю ночь напролет жду гостей дорогих» — это про тайную полицию. Они всегда приходили забирать кого-то по ночам. Их черные машины — русские прозвали «черный ворон».

…

А ну-ка, парень, подними повыше ворот, Подними повыше ворот и держись. Черный ворон, черный ворон, черный ворон Переехал мою маленькую жизнь.

…

Русская разухабистая песня, за которой они пытаются скрыть страх перед беспредельно могучей силой, которая может вырвать человека из привычной ему среды обитания и с размаха шмякнуть оземь. Русский человек не знает, что с ним будет завтра, где он может очутиться — в камере с другими политзаключенными, в психушке, в ГУЛАГе. Удивительно, как эти простые люди сохраняют не только самообладание — но и веселый нрав, позволяющий им шутить над сложностями, от которых другие бежали бы без оглядки…

Он посмотрел вверх — на всех были очки ночного видения, а на нем — нет. Какое здесь все-таки высокое небо, даже ночью…

…

По данным спутниковой разведки, русские предпринимали меры для предотвращения побегов за границу — каждый день ледокол проходил и взламывал лед в Финском заливе на границе с Финляндией. Но в том то и дело, что они приближались к городу с другой стороны, со стороны Эстонии, причем на границе ответственности двух пограничных отрядов.

У самого берега они еще сбавили ход. Берег выглядел более темной полосой на фоне серого, со светлинкой неба.

Один из шведов деловито распаковал свой длинный баул и установил на сошки винтовку. AW — арктическая война[92]. На винтовку был установлен ночной прицел французского производства…

Хотя, если у русских будет всего лишь один бронетранспортер, их просто потопят на этом льду.

— Движения нет.

— Чисто.

Впереди двинулись двое, с ними один из шведов. Достигнув берега, они осмотрелись и отсигналили фонарями — все в порядке.

Но все было совсем не в порядке — снегопада не было, а на снегу оставались следы. Любой пограничный патруль должен их увидеть. Конечно, они присыпали их как могли, да и зимой промерзшие пограничники думают скорее о том, как обратно попасть в дежурку, получить стакан горячего чая. Но все равно — один внимательный пограничник в патруле — и всё…

…

Машина, которую они ждали, появилась раньше чем они думали. Это была белая Волга, седан, до смешного плохая машина русских, которую они скопировали с американских малолитражек 60-ых и то — плохо.

Волгу никто не преследовал.