«Нет такой нелепости, – говорит Цицерон, – которая не была бы подчас утверждаема некоторыми философами».
В другом месте Смит говорит:
«…налоги на предметы необходимости, возвышая задельную плату труда, неизбежно стремятся к возвышению цены всех мануфактурных предметов, а след., и к уменьшению их сбыта и потребления».
Если бы даже был верен принцип д-ра Смита, что подобные налоги влекут за собою возвышение цены мануфактурных товаров, то и в таком случае налоги эти не заслуживали бы подобного порицания, так как действие этого рода не могло бы продолжаться долго и не повлекло бы за собою никакой невыгоды для нашей иностранной торговли. Если бы под влиянием какой-нибудь причины возвысилась цена некоторых отдельных мануфактурных товаров, то вывоз их встретил бы препятствия или прекратился бы. Но если бы та же причина подействовала на все товары, то влияние ее было бы лишь номинально: оно не коснулось бы относительной ценности товаров и ничуть не уменьшило бы побуждений к ведению меновой торговли, на которую сводится на деле вся торговля, как внешняя, так и внутренняя.
Я уже старался показать, что если какая-нибудь причина возвышает цены всех товаров, то действие ее почти одинаково с тех, какое производит понижение ценности денег. Когда понижается ценность денег, возвышается цена всех товаров, и если это действие ограничивается одной страной, то оно влечет за собою точно такое же изменение в ее иностранной торговле, как и возвышение цены товаров от всеобщего налога; след., изучая результаты уменьшения ценности денег одной страны, мы изучаем также и действие вздорожания товаров, ограниченного одной страной. Ад. Смит также был убежден в сходстве между этими двумя случаями и утверждал поэтому, что низкая ценность денег или, как говорит он, серебра в Испании, происходящая от запрещения его вывоза, оказывала чрезвычайно пагубное влияние на мануфактуры и на заграничную торговлю Испании.
«Но этот упадок ценности серебра, который, будучи результатом или особенного положения, или политических учреждений отдельной страны, имеет место только в ней, влечет за собою чрезвычайно важные последствия и не только не стремится к увеличению действительного богатства того или другого лица, но имеет, напротив того, стремление уменьшать действительное богатство каждого. Повышение денежной цены всех товаров, которое в подобном случае ограничивается лишь одною этою страною, стремится более или менее обессилить внутреннюю промышленность всякого рода и дать возможность иностранцам доставлять почти все сорта товаров за меньшее количество серебра, чем могли бы производить местные рабочие и вытеснить их таким образом не только с заграничного, но также и с туземного рынка».
Одна только – и, кажется, единственная – невыгода от уменьшения ценности серебра в стране, происходящая вследствие вынужденного увеличения его количества, была удачно объяснена д-ром Смитом. Если бы торговля золотом и серебром была свободна,
«то золото и серебро, вывозимое из страны, не вывозилось бы даром, но приносило бы взамен равноценность в тех или в других товарах. Но подобные товары не все были бы предметами роскоши или излишества для потребления праздных людей, не производящих ничего взамен своего потребления. Так как этот чрезвычайный вывоз золота и серебра не увеличивал бы действительного богатства и дохода праздных людей, то он не увеличил бы и потребления их. Большая часть этих товаров, или по меньшей мере некоторая часть их, состояла бы из сырых произведений, орудий и жизненных припасов для употребления и для содержания трудящихся людей, которые воспроизвели бы с прибылью всю ценность своего потребления. Таким образом, часть мертвого общественного капитала обратилась бы в активный капитал и привела бы в движение больше труда, чем употреблялось прежде».
Не допуская свободной торговли драгоценными металлами при возвышении цены товаров вследствие налога или прилива этих металлов, вы препятствуете обращению части мертвого общественного капитала в капитал активный и употреблению большого количества труда. Но этим и ограничивается все зло, которое никогда не ощущается в тех странах, где дозволяется или терпится вывоз серебра.
Вексельный курс между различными странами бывает al pari только в таком случае, когда каждая из них располагает именно таким количеством орудия обращения, какое при данном порядке вещей необходимо для обращения их товаров. Если бы торговля драгоценными металлами была совершенно свободна и деньги можно было бы вывозить без всяких расходов, то вексельный курс повсюду был бы al pari. Если бы торговля драгоценными металлами была вполне свободна, если бы они повсюду употреблялись в качестве орудия обращения, то даже и при существовали издержек перевозки вексельный курс никогда и нигде не мог бы уклоняться от al pari более чем на сумму этих издержек. Этих начал, мне кажется, никто в настоящее время уже не оспаривает. Если в какой-нибудь стране употребляются бумажные деньги, не разменные на металл и вследствие того независящие от какой-либо прочной денежной единицы, то вексельный курс такой страны может уклониться от своего уровня в той же пропорции, в какой увеличивается в ней количество денег сверх того размера, который уделяла бы ей всеобщая торговля, если бы движение денег было свободно и драгоценные металлы употреблялись в качестве денег или денежной единицы.
Если бы для своих общих торговых операций Англия располагала 10 млн фунтов ст. известного веса и пробы и если бы эта сумма была заменена 10 млн фунтов бумажных денег, то курс не испытал бы никакого изменения; но если бы вследствие злоупотребления правом выпуска бумажных денег в обращение вошло 11 млн ф., то вексельный курс был бы на 9 % против Англии, при 12 млн он был бы против нее на 16 %, при 20 – на 50 %. Но это могло бы произойти и независимо от употребления бумажных денег. Все, что задерживает в обращении большее количество фунтов, чем сколько обращалось бы при свободной торговле и при употреблении в качестве ли денег или денежной единицы драгоценных металлов известного веса и пробы, произвело бы совершенно такие же последствия. Предположим, что монета соскоблена и что вследствие этого каждый фунт перестает содержать количество золота и серебра, определенное законом; в таком случае может быть употреблено в обращение большее число подобных фунтов, чем тогда, когда они были целы. Если бы каждый фунт уменьшился на 1/10, таким образом, на то могло бы обращаться 11 млн таких фунтов вместо 10 млн; при уменьшении на 2/10 обращалось бы 12 млн, а при уменьшении на половину понадобилось бы не менее 20 млн. Если бы вместо 10 млн употреблялась последняя сумма, то цена всех товаров в Англии поднялась бы вдвое и английский курс упал бы на 50 %; но это нимало не повредило бы иностранной торговле и не помешало бы производству каких бы то ни было товаров. Если бы, напр., сукно поднялось в Англии от 20 до 40 ф. за штуку, то его можно было бы вывозить так же легко, как и прежде, потому что вексельный курс давал бы заграничному покупателю вознаграждение в 50 %, так что на 20 ф. своих денег он мог бы купить переводный вексель, с помощью которого он был бы в состоянии уплатить в Англии долг в 40 ф. Таким же образом, если иностранный купец вывозит товар, стоящий ему дома 20 ф. и продающийся в Англии за 40 ф., то он получит все-таки 20 ф., потому что за 40 ф. в Англии он покупает лишь вексель в 20 ф. на чужую страну. Те же последствия произошли бы от всякой причины, в силу которой 20 млн фунтов пришлось бы исполнять в обращении Англии ту же функцию, для какой достаточно всего 10 млн. Если бы столь нелепый закон, как запрещение вывоза драгоценных металлов, был приведен в исполнение и, вследствие такого запрещения, из монетного двора поступило бы в обращение 11 млн. хорошей монеты вместо 10, то английский курс упал бы и на 9 %; при 12 млн он упал бы на 16 %; при 20 – на 50 %. Но это нисколько не обессилило бы английской промышленности. Если бы домашние произведения продавались в Англии дороже, то заграничные тоже поднялись бы здесь в цене. Для иностранного купца, ввозящего и вывозящего товары, было бы все равно, высоки или низки эти цены, потому что, с одной стороны, он был бы принужден уплачивать вознаграждение по курсу, когда его товары продаются дорого, с другой – он сам получал бы такое же вознаграждение, когда ему приходилось бы покупать английские товары по высокой цене. Единственным неудобством, которое могло бы произойти для страны от удержания в обращении запретительными законами большого количества золота и серебра, чем обращалось бы в ином случае, была бы потеря, которую она понесла бы, употребляя часть своего капитала, вместо производительного непроизводительным способом. В качестве денег этот капитал не может приносить никакой прибыли, но превращенный путем обмена в материалы, машины и пищу, он приносил бы доход и присоединял бы нечто к богатству и ресурсам страны. Итак, я, кажется, доказал удовлетворительно, что сравнительно низкая вследствие налога цена драгоценных металлов, или, другими словами, всеобщее возвышение цены товаров нисколько не повредило бы стране, так как часть металлов была бы вывезена, что, возвышая ценность их, понизило бы снова цену товаров. Я показал, сверх того, что если бы драгоценные металлы не были вывезены, если бы, вследствие запретительных законов, они могли быть удержаны в стране, то действие, производимое на вексельный курс, служило бы противовесом действию высоких цен. Итак, если налоги на предметы необходимости и на задельную плату не имели следствием возвышения цен всех товаров, на производство которых расходован труд, то нельзя порицать в этом отношении налоги такого рода: если бы даже было справедливо мнение Ад. Смита, что они производят подобное действие, то они ни в каком случае не были бы вследствие этого более вредными. Они были бы достойны порицания не более как по тем же доводам, которые могут быть справедливо приведены против налогов всякого другого рода.
Землевладельцы как таковые были бы изъяты от тяжести налога; но, насколько, расходуя свои доходы, они дают прямое занятие труду – садовников, обыкновенных слуг и т. п., – они подвергались бы его действию.
Нет спора, что «налоги на предметы роскоши не имеют стремлением возвышать цену какого-нибудь другого товара, кроме того, на котором они лежат»; но несправедливо, что «налоги на предметы необходимости, возвышая задельную плату, необходимо стремятся к возвышению цены всех мануфактурных товаров». Справедливо, что «налоги на предметы роскоши выплачиваются в последнем счете потребителями обложенного товара без всякого вознаграждения. Они безразлично падают на товары всякого рода, на задельную плату, на прибыль с капитала, на поземельную ренту». Напротив того, ложно, «что налоги на предметы необходимости, насколько они лежат на бедном рабочем классе, выплачиваются, в конце концов, частью землевладельцем посредством уменьшения поземельной ренты, частью богатыми потребителями, землевладельцами и иными вследствие увеличения цены мануфактурных изделий»; ибо, насколько эти налоги лежат на бедном рабочем классе, они выплачиваются почти сполна уменьшением прибыли с капитала, сами же рабочие выплачивают лишь весьма незначительную их часть вследствие уменьшения спроса на труд, которое стремятся произвести налоги всякого рода.
Благодаря ошибочному взгляду на действие этих налогов, д-р Смит пришел к следующему заключению:
«Если бы высшие и средние классы общества хорошо понимали свой собственный интерес, то они должны бы были всегда сопротивляться всем налогам на предметы необходимости, точно так же как прямым налогам на задельную плату».
Это заключение вытекает из следующего соображения его:
«Окончательная уплата как тех, так и других налогов, падает всецело на эти классы и всегда со значительной прибавкой. Но большею тяжестью она падает на землевладельца[24], который всегда платит вдвойне, во-первыхх, в качестве землевладельца благодаря уменьшению своей ренты и, во-вторых, в качестве богатого потребителя вследствие увеличения своего дохода. Наблюдение Маттью Деккера, что иные налоги повторяются и накопляются иногда от 4 до 5 раз в цене некоторых товаров, вполне оправдывает относительно налогов на предметы жизненной необходимости. Например, в цене кожи вы должны уплатить не только налог на кожу башмаков, которые вы носите, но также и часть налога на башмаки, которые носят башмачник и кожевник. Вы принуждены, сверх того, уплатить налог на соль, на мыло, на свечи, которые употребляются этими ремесленниками во время работы для вас, а также налог на кожу, которую потребляют производители соли, мыла и свеч, трудясь для этих рабочих».
Но так как д-р Смит не думает, чтобы кожевник, производитель соли или фабрикант свеч извлекали какую-нибудь выгоду из налога на кожу, соль, мыло или свечи, и так как достоверно, что правительство никогда не получает ничего свыше суммы налога, то невозможно понять, каким образом народ может платить его больше, каков бы ни был класс, на котором лежит налог. Богатые потребители будут в состоянии заплатить и действительно заплатят за бедного потребителя, но они не заплатят ничего сверх суммы налога, и не в природе вещей, чтобы «налог был повторяем и накопляем до 4 или 5 раз».
Подобная система может быть порочна, потому что берет у народа сумму большую той, какая вносится в государственную кассу; часть этого налога может вследствие действия своего на цены поступить в распоряжение лиц, которые пользуются особенным порядком взимания. Такие налоги гибельны, и их не следует поощрять; ибо можно принять правилом, что в тех случаях, когда действие налога бывает справедливо, налог соответствует первому положению д-ра Смита и берет у народа возможно меньшую часть сверх того, что поступает в государственное казначейство. Сэй говорит:
«Некоторые лица предлагают финансовые планы и средства для пополнения государственной кассы, не обременяя этим подданных; но если только финансовый план не имеет характера промышленного предприятия, то он не может доставить правительству более того, что получается от частных лиц или от самого же правительства в другой только форме. Нельзя сделать что-нибудь из ничего, одним ударом жезла. Какою бы тайною ни окружали предприятия, какие бы ни придавались ценностям формы, каким бы превращениям ни подвергали их, ценность получается только в тех случаях, когда она создается или приобретается от других лиц. Лучший из всех финансовых планов состоит в том, чтобы расходовать мало, и лучший из всех налогов есть тот, который всех меньше».
ebooksa