Пропавшие девушки

— Восьмая буква алфавита — «Н». То есть…

— Heil Hitler? — шепотом спрашиваю я, чтобы не услышал бармен. Хотя от шепота почему-то становится только хуже.

Он мрачно кивает.

— Ужас какой!

— Слышали про синагогу в Скоки, которую в прошлом году забросали зажигательными бомбами?

— Нет.

— Ну, вот, можете не благодарить, — говорит он, снова опуская рукав.

— Они собирались забросать синагогу зажигательными бомбами?

Но теперь в его манере держаться я вижу некое подобие жестокости, медленно кипящей у самой поверхности. Вижу, как он, скорее всего, вел себя под прикрытием. Казался настолько потенциально опасным, что люди, которые бросают зажигательные бомбы в молитвенные дома, доверяли ему и считали своим товарищем. Интересно, что из этого настоящее, а что — привычка, от которой трудно избавиться.

— Среди прочего, — отвечает он.

— Трудно было после такого вернуться к нормальной жизни?

— Не знаю, — усмехается Олсен. — Я вам сообщу, когда это произойдет.

Бармен приносит нам еще виски и забирает пустые стаканы. Он улыбается мне мудрой улыбкой, как будто сам каким-то образом все это подстроил. Сводник, который гордится своей работой.

— Ну, а что вы? — спрашивает Олсен. — Где это вы научились класть на лопатки парня вдвое больше вас?

Скромно пожимаю плечами.

— Видите ли, детектив, я довольно рано узнала о детском секс-трафике. Если держать такое в голове, когда растешь, приходится заниматься кое-какими интересными хобби.

— Крав-мага? — спрашивает он.

— Бразильское джиу-джитсу, — отвечаю я.

— Нелегкое занятие.

— Да, — качаю головой. — Это, наверное, своего рода балласт. Помогает мне почувствовать, что я держу ситуацию под контролем.