Паучок подумав, метнулся от нее наискосок и стал причаливать к руке хрыча-беллетриста: Катрин тут же схватила фотоаппарат и принялась снимать его черствую физию.
— Господа, повторяю, — сухо сказал литератор, — я атеист и в ваши игрища не вступаю.
Паучок повел себя так, словно понял слова Протея и не причалил к руке, а выбежал на середину стола и затаился у ножки солонки в виде яйца в пасти дельфина.
— Он тоже атеист… — хмыкнул князь, развеселяясь страхом застолья.
— Секрет прост, у нашего атеиста лапы курильщика. Тварь почуяла табачок, — вмешалась Герда и рискованно дунула в сторону насекомого.
Паучок мигом перебежал на руку докладчика.
— Отлично. Пока никто не укушен. Говорите, маэстро.
— Закончу то, что хотел сказать, — побледнев, вымолвил Кожев.
— Смелей, он вас не тяпнет.
— Дело не в нем, я просто боюсь щекотки.
— Я тоже, — зло веселел князь, пьянея от риска.
— Итак, и вещи, и существа, — заговорил докладчик, явно с трудом и даже прикрыв глаза, — окружены контуром смерти, пределом, стеной, пеленой, если хотите. Внутри этой ограды из кости находится порция существования. Назовем ли мы ее жизнью или ожившей смертью — без разницы. Важно другое. Внутри всех нас находится нечто, недоступное гибели, иначе бы мы умирали сразу, как только появились на свет, потому что смерть, как мы видим, есть повивальная бабка всех рожениц. Что же это такое? Отвечаю: это место моей жизни. Место, занятое моим телом, моим смыслом, моей душой. Спрашивается, что погибнет внутри меня после моей смерти? Погибнет тело, погибнет мысль, а с нею исчезнет душа этой мысли и память о ней. И хотя многие уповают на бессмертие души, увы, для меня в ее бессмертии нет никакого высшего смысла. Зачем умножать сущности без необходимости? — спрашивает Бог устами Оккама. К чему плодить бессмертных пчел там, где уже есть Всесильный, да будет Он благословен, чье бессмертие отменяет любые попытки выживать рядом с ним и вдоль простирания этой нечеловеческой и всемирной силы?
Паучок шевельнулся на ногте.
Мысль говорившего сбилась:
— Думаю, что душа не бессмертна.
Паучок ринулся дальше. Докладчик только перевел дух, как тварь вернулась обратно и живо украсила мизинец левой руки оратора червоточиной.
— Вы ему нравитесь, — рассмеялся хозяин. — Смерть? Это вовсе не страшно.
— Итак, — собрался с силами речистый философ. — Что же уцелело после смертельных вопросов? А вот что уцелело. Там, где погибла твоя жизнь и твой дом, умер твой ум, исчезла память и умерла душа, там, человек, уцелело твое место. Кто его займет, место твоей матери и место отца после смерти? Кто занял место убитого Цезаря? Никто! Что же такое место?
Тут паучок перебежал на правую руку Валентина и замер в промежутке между указательным и средним пальцем.
— Он у меня на руке…
ebooksa