Время Анны Комниной

Примерно в 716 году дочь Льва Исавра по имени Анна вышла замуж за стратига фемы Армениак Артавазда, что укрепило военно-политическое положение ее отца, в то время стратига фемы Анатолик, в борьбе против бездарного императора Феодосия III[378]. Много лет спустя, после смерти отца, императора Льва III, принцесса предъявила счет. В 742 году Артавазд начал восстание против молодого наследника Льва III Константина V Копронима и захватил Константинополь. Сыновья Анны и Артавазда Никита и Никифор были коронованы как соправители отца.

Спустя четыре столетия Анна Комнина попыталась повторить деяние своей царственной тезки. Не исключено, что неудача этой попытки в итоге и привела к появлению исторического труда, который обессмертил имя дочери императора Алексея Комнина.

Приложение. Анна Комнина и Михаил Атталиат: полемика на исторических примерах

Принцесса Анна Комнина на страницах своего прославленного сочинения, посвященного царствованию императора Алексея Комнина (1081–1118), сравнивает своего отца с императорами Иоанном Цимисхием (969–976) и Василием II (976–1025), которые, подобно ее отцу, вторгались в пределы Азии[379]. Анна писала «Алексиаду» в конце 1140-х годов, в самом начале драматического правления своего племянника – императора Мануила Комнина (1143–1180). Однако время, отделявшее принцессу от счастливых дней блистательной юности, не изгладило из ее памяти ни воспоминаний об отце, ни тех идей, которые вдохновляли в далеком 1081 году ее бабушку Анну Далассину и связанную с ней придворную пропаганду. В 1081 году сторонникам молодого узурпатора, доместика схол Алексея Комнина было жизненно важно подчеркнуть, что у него уже был великий предшественник. Императрица Мария Аланская, жена Михаила VII Дуки (1071–1078) и Никифора III Вотаниата (1078–1081), которая была приемной матерью и, вероятно, дамой сердца Алексея Комнина, удостоилась в придворных кругах сравнения со знаменитой femme fatale X века – прекрасной и коварной императрицей Феофано[380]. Сам же император Алексей Комнин вызывал у придворных воспоминания о дерзком любовнике Феофано – императоре Иоанне Цимисхии.

Подобные сравнения, украдкой возникавшие в кулуарах Большого Императорского дворца, имели для партии Алексея Комнина важное значение в качестве средства нейтрализации официальной пропаганды свергнутого императора Никифора Вотаниата. Как уже отмечалось, Михаил Атталиат, написавший свою историю в период кратковременного царствования Никифора Вотаниата, рассказывал, что семья Никифора, принадлежавшего к военной аристократии армянского происхождения, была связана определенными узами с Фоками, и таким образом Никифор Вотаниат приходился родственником императору Никифору II Фоке (963–969)[381]. Вполне возможно, что Михаил Атталиат, прославлявший Никифора Вотаниата, просто выдумал это обстоятельство для придания легитимности своему патрону, пришедшему к власти в 1078 году так же, как впоследствии пришел к ней Алексей Комнин, – в результате военного мятежа. Очевидно, что родство с таким прославленным военачальником, каким был Никифор Фока, должно было укрепить авторитет Никифора Вотаниата в столице, ибо современники мятежа 1077–1078 годов, вспоминая прошлые победы Вотаниата, невольно сопоставляли их с победами его царственного тезки. Рассказ Атталиата о том, что император Никифор II Фока был якобы потомком Константина Великого и древнеримского семейства Фабиев, еще более подрывает у современного читателя доверие к его сообщению о родственных связях между Фоками и Вотаниатами[382]. Однако Михаил Пселл, другой современник, принадлежавший к партии сторонников свергнутого Никифором Вотаниатом императора Михаила VII Дуки Парапинака, вроде бы подтвердил факт родства Вотаниатов с Фоками, поместив в свою «Хронографию» письмо императора Михаила VII Дуки, адресованное некоему мятежнику по имени Фока.

Эмиль Рено, переводчик «Хронографии» Михаила Пселла на французский язык, утверждал вслед за некоторыми византинистами, что в приведенном Пселлом письме под Фокой подразумевался не кто иной, как Никифор Вотаниат, поднявший восстание в феме Анатолик в конце 1077 года[383]. В то же время Я. Н. Любарский полагал, что приведенный Михаилом Пселлом текст в действительности представляет собой старое письмо императора Василия II, адресованное Варде Фоке и интерполированное кем-то в повествование Пселла[384]. Следовательно, родство Никифора Вотаниата с Никифором Фокой Михаилом Пселлом не подтверждается.

Как бы там ни было, сообщение Михаила Атталиата о родственных узах, существовавших между Фоками и Вотаниатами, нужно рассматривать в контексте общественно-политической ситуации, сложившийся в Византийской империи к 1078 году. В условиях полного краха империи под ударами сельджуков, норманнов и печенегов растерявшиеся современники пытались найти опору в великом прошлом – причем относительно недавнем – и чаяли обрести нового Никифора Фоку, громившего непобедимых арабов и сделавшего Византию не номинальным, а действительным преемником великого Рима. На эту роль с известной убедительностью претендовал тогда Никифор Вотаниат – человек уже, мягко говоря, немолодой, однако известный к тому времени в столице как талантливый военачальник. Настроение общества очень точно уловил Михаил Атталиат, поместивший в своей «истории» подробный очерк о происхождении Никифора Вотаниата от императора Никифора II Фоки.

О Вевдене, первой жене Никифора Вотаниата, практически ничего не известно. На основании сведений Продолжателя Скилицы Бернард Лейб утверждал, что Никифор Вотаниат имел племянника по имени Синадин, который был сыном сестры Никифора и Феодула Синадина[385]. Анна Комнина упоминает этого Синадина в «Алексиаде» как человека знатного происхождения, уроженца восточных фем, близкого императору Никифору Вотаниату, которого Никифор собирался сделать наследником престола в обход прав своего юного пасынка кесаря Константина Дуки. Я. Н. Любарский приводит имена других членов семьи Синадинов, также ссылаясь на Продолжателя Скилицы. В частности, он упоминает Александра и Константина Синадинов, принимавших участие в провозглашении Никифора Вотаниата императором в октябре 1077 года, а также Синадину – дочь Феодула, которая была выдана замуж за венгерского короля Гезу I (1074–1077) еще до того, как Никифор Вотаниат захватил престол[386].

Весенний переворот 1081 года и приход к власти Алексея Комнина первоначально оправдывался тем, что Алексей Комнин становился гарантом прав законного наследника – сына Михаила VII и Марии Аланской кесаря Константина, который был вскоре обручен с Анной Комниной. В ту эпоху церковное обручение рассматривалось с точки зрения византийского канонического права как состояние, равносильное браку, поэтому детский кортеж Анны Комниной и ее юного жениха проезжал по улицам Константинополя под аккомпанемент специальных аккламаций, приличествующих императорской чете. В отличие от Михаила Атталиата принцесса Анна сопоставляла своего героя – отца – со статуями Поликлета, а также с политическим противником Никифора Фоки доблестным императором Иоанном I Цимисхием (969–976)[387], явным образом противопоставляя своего отца Никифору Вотаниату. При этом свою будущую свекровь Марию Аланскую Анна уподобляла статуям Фидия – возможно, Афине Лемнии, – в то время как родная мать Анны императрица Ирина удостоилась в сочинении дочери сравнения с Афиной Палладой.

Но кем же был герой Михаила Атталиата? Герой, которого этот историк считал предком императора Никифора Вотаниата, и которого Анна Комнина обходила гордым молчанием? Этот император безусловно заслуживает отдельного упоминания, но не потому, что он был реальным предком Никифора Вотаниата, а потому что он, вероятно, стал его жизненным примером. Никифор Вотаниат происходил из среды, близкой к той, из которой происходил Никифор Фока. Оба будущих императора провели молодость в битвах, выдвинулись благодаря военной службе. Оба были провозглашены императорами своими солдатами в восточных фемах, и без особого труда овладели Константинополем. Как отмечал А. П. Каждан, Никифор Фока стал первым византийским императором, который был прославлен в источниках именно как военный деятель[388]. Никифор Вотаниат мог выбрать для себя Никифора Фоку в качестве примера во многом благодаря этому обстоятельству. По-видимому, именно подражанием Никифору Фоке объясняется необычный брак Никифора Вотаниата с императрицей Марией Аланской, который, помимо целей, связанных с легитимизацией узурпатора, как бы имитировал брак Никифора Фоки с императрицей Феофано. Перед тем, как вступить в брак с Марией Аланской, Никифор Вотаниат – по тем же самым причинам – пытался заключить брак с вдовствующей императрицей Евдокией Макремволитиссой (1021–1096), супругой почивших Константина X (1059–1067) и Романа IV Диогена (1067–1071). Вполне вероятно, что заметка Анны Комниной о том, что Никифор Вотаниат планировал сделать своим преемником племянника Синадина – в обход прав Константина Дуки, – была в действительности не более, чем отражением комниновской пропаганды времен переворота 1081 года. В таком случае комниновская пропаганда напоминала пропаганду времен Василия II, направленную против Варды Фоки и утверждавшую, что Никифор Фока будто бы намеревался оскопить сыновей Феофано от брака с Романом II. Как доказал в свое время С. А. Иванов, следы подобной пропаганды сохранились в арабских и латинских источниках[389].

Современник Михаила Атталиата и Анны Комниной историк и правовед Иоанн Скилица в своем историческом синопсисе – в котором описывается византийская история с 811 года (окончание хронографии Феофана) до 1057 года (захват власти Исааком Комнином) – оставил наиболее подробное описание событий, происходивших в Византии с 945 года (падение Лакапинов) по 976 год (смерть Иоанна Цимисхия). Иоанн Скилица опирался в своем изложении на некие утраченные источники второй половины X века. По мнению А. П. Каждана, рассказ Иоанна Скилицы представляет собой более подробное и объективное повествование, чем тенденциозная история Льва Диакона, который, хотя и был современником Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия, не всегда был точен в пересказе своих источников. Сам по себе этот факт заслуживает внимания, ибо подчеркивает высокий интерес образованной византийской публики к эпохе императора Никифора Фоки, не ослабевший и после свержения Никифора Вотаниата Алексеем Комнином. Вскоре после написания Иоанном Скилицей исторического синопсиса – но еще при Алексее Комнине – это произведение было в значительной степени скопировано и включено в хронографию Георгия Кедрина.

По мнению А. П. Каждана и М. Я. Сюзюмова, как Лев Диакон, так и Иоанн Скилица опирались на несохранившуюся «*Историю Фок» (источник Б) – историческое сочинение, написанное, согласно А. П. Каждану, в правление императора Никифора Фоки (до 969 года) и посвященное истории аристократического малоазийского клана Фок[390]. Как отмечал исследователь, именно «*История Фок» могла быть источником сведений Михаила Атталиата о происхождении Никифора Фоки от Константина Великого и древнеримского семейства Фабиев, а также интерполяции в трактат «о церемониях» Константина Багрянородного, в которой рассказывалось о перевороте 963 года. По мнению упомянутых византинистов, существовал также и альтернативный источник А, общий для Иоанна Скилицы и Льва Диакона, который был написан противником Никифора Фоки, возможно, каким-то представителем церковной иерархии. Следы использования этого источника встречаются также в хронографии Иоанна Зонары. М. В. Грацианский ставит под сомнение существование двух источников Иоанна Скилицы и Льва Диакона, полагая, что оба историка опирались на один текст[391]. Однако с нашей точки зрения аргументы А. П. Каждана более убедительны, так как основаны на тщательном смысловом анализе фрагментов произведений Льва Диакона и Иоанна Скилицы, в то время как М. В. Грацианский в конечном итоге опирается на простой математический подсчет лексических и композиционных совпадений в текстах Иоанна Скилицы и Льва Диакона. По нашему мнению, смысл и содержание различных фрагментов текста способны рассказать об их происхождении несравненно больше, чем формальное количество лексических или композиционных совпадений в этих фрагментах.

Выдающийся византинист и нумизмат Густав Шлюмбергер писал: «Именно к 960 году имя Никифора Фоки, популярное с некоторого времени в Византии и в императорской армии, вдруг стало греметь по всему Востоку. Слабый Лотарь, сын Людовика Заморского, правил тогда франками. Иоанн XII, сын патриция Альберика, внук Марозии, был папой в Риме. Оттон I, великий германский король, собирался короноваться папой как император и окончательно лишить Беренгария II итальянской короны. Аббасид Мотхи был лишь тенью Багдадского халифа, а буидский султан, шиит Муизз Эддаулех был его майордомом. Было два других халифа, один из которых – фатимидский – в Кайруане, а второй – великий Абд ар-Рахман III – в Кордове, который умрет спустя полвека царствования. Могущественные хамданиды правили в Алеппо и Мосуле. Ихшидиды еще царствовали в Фостате египетском, который вскоре сменит Каир под властью африканских фатимидов. Княгиня Ольга, которая только что обратилась в христианство, из своего деревянного киевского замка управляла росами и русскими в период малолетства своего сына Святослава. Петр был царем Болгарии. Пьетро Кандиано был двадцать четвертым дожем Венеции»[392]. Такова была международная обстановка в Европе, северной Африке и на Ближнем Востоке в тот момент, когда византийский император Роман II (959–962), только что оплакавший своего мудрого отца императора Константина Багрянородного (945–959), назначил Никифора Фоку командующим экспедиционным корпусом, предназначенным для завоевания Крита. Уже почти столетие Византией управляла Македонская династия, основанная Василием Македонянином, армянином из незнатного рода, происхождение которого официальная пропаганда X века связывала с древней парфянской династией Аршакидов[393]. И хотя история парфянских царей была неплохо известна византийским интеллектуалам благодаря Георгию Синкеллу, использовавшему утраченные сочинения по парфянской истории Аполлодора Артемитского или Арриана[394], однако легенда о парфянском происхождении Василия Македонянина должна была облагородить темную личность основателя династии. Как известно, Василий Македонянин был узурпатором, а его официальный сын и наследник Лев VI Философ (886–912) в действительности, скорее всего, был сыном свергнутого императора Михаила III Пьяницы (856–867) от норманнской наложницы, ставшей впоследствии женой Василия и известной под именем Евдокии Ингерины (ок. 840–882).

Никифор Фока родился около 912 года, в последние месяцы царствования императора Льва VI Философа или в начале кратковременного правления императора Александра (912–913). Он принадлежал к знатной военной семье армянского происхождения, прославившейся службой империи еще во второй половине IX века. Основные владения семейства Фок располагались на территории фемы Анатолик, стратигом которой некогда, в 715–717 годах, был знаменитый Лев Исавр – будущий император (717–741) и основатель Исаврийской династии. Отец Никифора Варда Фока (с. 878–968) и его дядя Лев Фока были известными военачальниками, хотя Лев – в силу неблагоприятного стечения обстоятельств – потерпел в 917 году поражение от болгар в битве при Ахелое. Матерью Никифора была знатная женщина из знаменитой каппадокийской семьи Малеиных, а ее братом, дядей Никифора по матери, был один из наиболее известных представителей этой семьи – преподобный Михаил Малеин (с. 894–961). Дедом Никифора по отцу был Никифор Фока старший (+895/96 или с. 900), сделавший прекрасную военную карьеру в царствование императора Василия I Македонянина и его сына Льва VI Философа. В период с 885 по 887 годы Никифор Фока старший, будучи в чине моностратига, отвоевал у арабов южную Италию, а затем принимал участие в войнах с болгарами. У него было двое внуков – Никифор и Лев (c. 915–920 – после 971). Лев Фока одержал знаменитую победу над хамданидским эмиром Алеппо Сайфом аль-Даула, (945–967) в битве при Андрассосе 8 ноября 960 года, затем, после убийства брата, поднял восстание против узурпатора – нового императора Иоанна Цимисхия (969–976), однако был схвачен и, возможно, ослеплен. Лев Фока был отцом известного мятежника Варды Фоки младшего (с. 940–989), прославившегося в начале правления императора Василия II (976–1025). Первой женой Никифора Фоки была прекрасная аристократка Стефано, после ранней смерти которой Никифор дал обет безбрачия.

В царствование императора Романа I Лакапина (919–944) Византия вела тяжелую войну с арабами, которая с переменным успехом продолжалась с конца 920-х годов. В конце правления Романа византийские войска под командованием доместика схол востока Иоанна Куркуаса добились выдающихся успехов в борьбе с арабами, в первую очередь в борьбе с сильной арабской династией хамданидов, правившей в Алеппо и Мосуле, в Аль-Джазире (северной Месопотамии) и Сирии. Эта династия вела свое происхождение от арабского племени Таглиб, населявшего в древности Аравию. В конце 904 года Аббасидский халиф Аль-Муктафи (902–908) передал власть над Мосулом Абу-л-Хайдже, сыну мятежника Хамдан-ибн-Хамдуна, поднявшего восстание против халифа Аль-Мутадида (892–902) в 894–895 годах. После гибели Абу-л-Хайджи в 928 году в ходе мятежа против халифа Аль-Муктадира (908–929), халиф передал управление над Мосулом сыну Абу-л-Хайджи Насир-ад-Дауле. Последний утвердился в 934 году в Мосуле, а его брат Сайф аль-Даула в 936 году в Дияр-Бекре[395]. С этого времени хамданиды вели непрерывные войны с Византией, периодически совершая опустошительные походы вглубь малоазийских фем империи и в Армению. Основные события, связанные с византийско-арабским противостоянием в середине X века, были изложены в знаменитой работе А. А. Васильева, поэтому нам нет необходимости останавливаться на них подробно[396].

Отметим только, что Иоанн Куркуас, названный современником вторым Траяном и Веспасианом[397], одерживал крупные победы. Его войска взяли Феодосиополь, Самосаты, Мелитену, форсировали Евфрат. Византийские войска не ступали на эти территории со времен Ираклия (610–641) и Константина V Копронима (741–775). В 944 году Иоанн Куркуас осадил Эдессу и выкупил у арабов Мандилион – образ Нерукотворного Спаса, торжественно отправленный в Константинополь. Год спустя Никифор Фока младший – вероятно, уже имевший боевой опыт – был назначен на должность стратига фемы Анатолик императором Константином VII Багрянородным, вступившим в непосредственное управление империей после свержения Стефана и Константина – сыновей императора Романа I Лакапина (919–944). После 946 года имя Иоанна Куркуаса пропадает из источников. Возможно, этот талантливый полководец, близкий к Роману Лакапину, попал в опалу при новом императоре Константине Багрянородном или погиб в бою с арабами.

В 942 году византийский флот участвовал в экспедиции против провансальских арабов Фраксинета (Фрежюс), утвердившихся на Лазурном берегу еще в далеком 888 году. В обмен король Италии Гуго Арльский (926–945) обещал Роману Лакапину выдать замуж за сына Константина Багрянородного, будущего императора Романа II, франкскую принцессу удивительной красоты по имени Берта (927–949), дочь Гуго Арльского от лангобардской наложницы Пецолы. Как отмечал Лиутпранд, при выяснении генеалогии невесты будущего императора византийцы интересовались происхождением отца, в то время как происхождение матери оставляли без внимания. Поэтому брачный контракт был заключен без всяких затруднений[398]. Нравы при дворе Гуго Арльского в целом были достаточно свободными и ориентировались на примеры его жены красавицы Марозии (892 – c. 936) и ее матери Феодоры (ок. 870–916), вызывавших ханжескую ярость Лиутпранда, который всякий раз заходился в «праведном» гневе, обличая так называемую римскую порнократию. Свобода нравов, царившая в Риме во времена Марозии, действительно была очень далека от того ханжеского духа, который в следующем столетии воцарится в Вечном Городе благодаря кощунникам из партии Гильдебранта, отвергавшим литургии женатых священников. Византийский двор времен Романа Лакапина также отличался свободой и куртуазными обычаями. После кончины Берты будущий император Роман II женился на очаровавшей его ослепительной красавице – дочери трактирщика по имени Феофано (ок. 941 – после 976). Драматическая роль, которую сыграет императрица Феофано при византийском дворе в последующие годы, хорошо известна.

За год до похода византийского флота против арабов Фраксинета ромеи успешно отразили нападение на Вифинию русского князя Игоря. В 947–949 годах Константин Багрянородный провел серию переговоров с Кордовским халифом Абд-аль-Рахманом III (912–961). Стороны дважды обменивались посольствами. Целью этих переговоров было дипломатическое обеспечение готовящейся Критской экспедиции, направленной на завоевание острова. Византийское правительство стремилось предотвратить оказание помощи критским арабам их испанскими соплеменниками и единоверцами, ибо в 942 году испанские арабы уже присылали подкрепления во Фраксинет. Между императором Константином и Абд-аль-Рахманом был заключен договор о дружбе; император подарил халифу дорогие книги: медицинский трактат Педания Диоскорида «О лекарственных веществах» на греческом языке и «Историю против язычников» Павла Орозия на латинском. Позднее, в 951 году император прислал в Кордову монаха Николая, который должен был учить рабов халифа греческому и латинскому языкам. Несмотря на успешное завершение переговоров, перед началом похода на Крит Византия для предотвращения возможных эксцессов направила к побережью Испании эскадру под командованием Стефана. Но попытка византийцев овладеть Критом в 949 году закончилась провалом и разгромом экспедиционного корпуса, отправленного на остров под командованием Константина Гонгила.

Тем временем, борьба с Сайфом аль-Даулой, хамданидским эмиром Алеппо, шла с переменным успехом. Арабы вторглись в Каппадокию, но были в 950 году разгромлены Вардой Фокой старшим в горных ущельях Тавра. Спустя три года сам Варда был разбит Сайфом аль-Даулой, причем в плен к арабам попал его сын, брат Никифора Фоки Константин, умерший в плену в Алеппо. В 954–955 годах Никифор Фока получил пост доместика схол Востока вместо отца, Варды Фоки старшего, потерпевшего новое поражение от Сайфа аль-Даулы в битве у горы аль-Ухайдиб 30 октября 954 года. Как отмечал А. А. Васильев, сам Никифор также принимал участие в этом сражении, скрываясь после разгрома в каком-то подземелье в Хадасе[399]. В сентябре 955 года Никифор во главе армии, состоявшей из византийцев, армян и росов, безуспешно осаждал Хадас. (Полтора столетия спустя Анна Комнина напишет стихотворение о руке Иоанна Предтечи, которая была тайно вывезена из Антиохии в 956 году и доставлена в Константинополь.) В июне 957 года Никифор вынудил Хадас к сдаче[400]. Три года спустя по приказу нового императора Романа II Никифор возглавил армию, которой предстояло завоевать Крит.

Критский эмират, основанный в 825–828 годах андалузскими арабами, изгнанными из Испании, представлял собой пиратское гнездо, ликвидировать которое византийское правительство безуспешно пыталось со времен императора Михаила II Травла (820–829). Провал экспедиции Константина Гонгила внушил критским арабам еще больше дерзости и самоуверенности. Пираты продолжали терроризировать все побережье Эгейского моря. Существование критского эмирата становилось тем более опасным в свете активной экспансии африканских арабов – подданных фатимидских халифов. В правление Константина Багрянородного фатимиды сумели нанести ряд поражений ромеям в южной Италии. В конце 950-х годов они готовились к захвату Египта, и в случае перехода под контроль фатимидов Крит становился важным плацдармом для нападения арабов и берберов на Константинополь. Угроза, создаваемая арабами на море, сочеталась с продолжающейся борьбой с хамданидами. Вероятно, именно с этим обстоятельством была связана форсированная подготовка к новому походу на Крит, предпринятая императором Романом II и доместиком схол востока Никифором Фокой. Как известно, этот поход увенчался победой и вошел в анналы византийской военной истории – Михаил Атталиат упоминает его в качестве примера доблести Никифора Фоки. В декабре 962 года Никифор Фока взял Алеппо. Вскоре под ударами ромеев пали Тарс, а затем и великая Антиохия.