– Как я могу понять, геронда, есть ли у меня истинная любовь?
– Чтобы это понять, испытай себя: любишь ли ты одинаково всех людей? Считаешь ли, что все лучше тебя?
– Геронда, моя любовь к Богу и ближнему охладилась.
– Посей тот небольшой остаток любви, что у тебя есть. Пусть она даст ростки, вырастет, принесёт плод любви, который ты и соберёшь. Потом ты посеешь уже больше любви и соберёшь ещё больше, так постепенно заполнится твой амбар, и тебе уже некуда будет её складывать, ведь чем больше любви сеешь, тем больше её вырастает. Допустим, у земледельца есть небольшой пакетик зёрен, и он их сеет. После жатвы он наполняет собранными зёрнами уже большой пакет. Если он затем посеет весь пакет, то урожаем наполнит целый мешок. И снова, если он высеет мешок зёрен, то потом заполнит урожаем целый амбар. Но если он будет держать зёрна в пакетике и не посеет их, то в них заведутся черви и испортят их. Он должен бросить семена в землю, чтобы они проросли, заколосились и дали плод.
То же самое происходит и с любовью: чтобы любовь возрастала, нужно её отдавать. Человек, который не отдаёт даже ту толику любви, что имеет, словно зажал в руке горсть семян и отказывается их посеять. Такой человек – лукавый раб, который скрыл свой талант[143].
В зависимости от того, сколько любви ты отдашь, столько и получишь. Не дашь любви – не получишь любви. Погляди: мать постоянно отдаёт свою любовь детям, но и сама постоянно принимает ответную любовь от детей, и так её любовь непрестанно растёт. Но когда мы требуем, чтобы любили только нас, хотим только получать от других и, делая какое-нибудь доброе дело, думаем о воздаянии, тогда у нас не дорогая, а дешёвая любовь. Тогда мы становимся чужими Богу и не получаем любви ни от Бога, ни от других людей.
Те, у кого мирская любовь, тягаются друг с другом, кто ухватит себе побольше любви. Но те, у кого духовная, драгоценная любовь, спорят друг с другом, кто отдаст другому больше любви. Они любят, не думая о том, любят их другие или не любят, и даже не ищут, чтобы другие их любили. Они хотят постоянно отдавать своё и себя и не требуют от других, чтобы они отдавали им своё или себя. Таких людей любят все, но больше всего Бог, Который считает их Своими родными.
Любовь без воздаяния! Она не в том, чтобы, совершая добрые дела, ожидать за это какие-то благословения. Надо взращивать благородную, дорогую любовь, такую, какой любит Бог, а не дешёвую мирскую любовь, которая исполнена всех человеческих немощей.
– Геронда, мне трудно отдавать свою любовь туда, где её не оценят.
– У тебя нет настоящей любви, поэтому тебе и трудно. У кого любовь настоящая, того не волнует, оценят его любовь или нет. Жертву, которую он совершает ради ближнего по чистой любви, он даже не помнит.
– Как мне научиться забывать то добро, которое я сделала?
– Выбрось его в море… И забудешь о нём. Но и зло, которое тебе делают, тоже нужно забывать. Так ты, сама того не замечая, соберёшь себе духовное богатство.
Надо удалять своё «я» из любви
– Геронда, какова мера любви?
–
– Геронда, а может ли в жертве присутствовать своеволие?
– Да, может. Помню давний случай, я тогда был ещё мирянином. Один из жителей Коницы после пасхальной службы шёл и говорил каждому встречному: «Пойду в монастырь на горе, к Божией Матери, зажгу лампадки». Но по тому, как он это говорил, было видно, что в человеке сидит гордость и своеволие… Пошёл он ночью в монастырь зажигать лампадки, два часа дороги туда, два часа обратно. А дорога – жуть! И церковь заброшенная, всё валяется, где уж тут найти фитильки и поплавки для лампад! Получилось, что весь его труд был напрасным. А ведь, наверное, если бы кто-то ему сказал после службы: «Дома не забудь лампадку зажечь!» – может быть, он бы и не зажёг по гордости! Если бы он на самом деле хотел принести жертву Богу, то должен был бы пойти в монастырь зажигать лампадки просто, без шума.
– Значит, человек способен жертвовать собой и по гордости?
– И такое бывает. Как говорит апостол Павел, человек может пожертвовать даже своей жизнью, а любви при этом не иметь[145].
– А такая жертва имеет ценность?
ebooksa