– Геронда, мне жаль, что пришёл день, когда Вы опять должны нас покинуть и уехать далеко.
– В духовной жизни не существует «далеко» и «близко». Любовь Христова не зависит от расстояний, потому что Христос Своей любовью упраздняет всякие расстояния. Когда человек близок ко Христу, то далеко ли, близко ли находится, он всегда чувствует себя рядом с теми, с кем связан братскими узами Христовой любви.
Благодарение Богу, что я имею такого рода любовь, духовную, ангельскую, которой расстояния упраздняются. В этой жизни я общаюсь с вами издалека, а перейдя в ту жизнь, окажусь ещё дальше; впрочем, то расстояние будет совсем маленьким, ведь нас объединяет Любовь – Христос.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. О любви ко всей твари
Связь человека с животными до и после грехопадения
Геронда, пожелайте мне что-нибудь на Рождество.
– Желаю, чтобы ты была рядом со Христом и Божией Матерью, как та овечка, что стоит рядом с яслями. Как же ей там хорошо! И ей, и бычку, и ослику, которые согревают своим теплом Христа, лежащего в яслях…
В раю животные ощущали благоухание благодати и признавали Адама своим хозяином[162]. Но после грехопадения человека они тоже лишились рая, хотя сами не были виноваты. Теперь они уже не узнавали в Адаме своего хозяина, но бросались на него, желая растерзать, словно говорили: «Ты плохой, ты больше над нами не господин».
Теперь, когда человек через соблюдение заповедей Божиих вновь приближается к Богу, он вновь облекается в Божественную благодать и возвращается к состоянию, в котором был до грехопадения. В таком случае животные снова признают его своим хозяином, он без страха ходит посреди диких зверей, да они уж и не дикие, ведь хозяин их снова приручил.
Животные чувствуют любовь человека
– Авва Исаак говорит: «Сердце милующее – это возгорение сердца у человека о всём творении…»[163]
– Да, так и есть, милующее сердце – это «возгорение сердца» и о животных, и даже о демонах. Духовный человек отдаёт свою любовь в первую очередь Богу, затем людям, а оставшийся преизбыток любви – животным и всему творению. Эта божественная любовь извещает животных. Они чувствуют, какой человек их любит и сострадает им, и без боязни приближаются к нему. Даже дикие животные могут отличить любящего человека от охотника, который хочет их убить. От охотника они прячутся, а к человеку, который их любит, приближаются. Раньше я думал, что это не относится к змеям, потому что змея – единственное животное, которое люди не любят. Однако позднее я убедился, что и змеи чувствуют любовь человека и могут стать его друзьями. Если человек поставит себя на место змеи и станет ей сострадать, змея сразу это понимает и приближается к человеку как друг. Она словно говорит: «Слава Богу, вот и у меня наконец-то появился друг!»
– Может быть, это проявление инстинкта?
– Не только человеку, но и животным Бог дал то, что им необходимо, Он дал им особое чутьё. После грехопадения человек лишился сверхъестественного дара, но у него остались ум и способность рассуждения. Например, люди видят платаны и понимают, что где-то здесь есть вода, копают и находят. А животные узнают об этом по-другому, у них как будто есть какой-то радар. Когда верблюд в пустыне сильно жаждет, он сам бежит к месту, где есть вода, а погонщик лишь следует за ним. Верблюд словно улавливает какой-то сигнал.
Животные просят помощи у человека
Человек для животных – это как Бог для человека. Как мы просим помощи у Бога, так они просят помощи у человека.
На Афоне я слышал о старце Феофилакте из скита святого Василия, который дружил с дикими животными. Они чувствовали его любовь и в случае нужды шли к нему в келью. Как-то раз косуля, которая сломала ногу, пришла под окна его кельи и стала жалобно блеять. Старец вышел из кельи и увидел, что она протягивает ему сломанную ножку, словно показывая, где болит. Он вынес ей немного сухарей подкрепиться, взял две досточки и крепко примотал их к покалеченной ноге. Потом старец сказал косуле: «Теперь иди с миром, а через неделю приходи, я посмотрю». Этот блаженный старец разговаривал с животным, как врач с больным человеком, потому что сам он стал человеком Божиим![164]
– Геронда, меня удивляет, как преподобный Герасим[165] не испугался льва, который пришёл к нему, чтобы тот вынул у него из лапы колючку.
– Ведь он же был святой, да и животные никогда не причинят человеку вреда, когда находятся в тяжёлом положении. Однажды[166] мимо моей кельи рабочие везли на мулах дрова. Вдруг один мул повалился, а сверху его прижало вьючное седло со всеми дровами. Я забыл про свою грыжу, про то, что мне даже ходить было тяжело. Побежал и стал снимать с мула дрова. Пытаюсь приподнять седло – не получается. Стеганул мулашку, потянул за узду и освободил животное. Тут один отец, который был поблизости, закричал: «Аккуратнее, геронда, у Вас же грыжа! Как бы Вам плохо не стало». И только тут я вспомнил, что у меня грыжа. «Ладно, – говорю я ему, – у меня есть грыжа, а у тебя её нет. Только ты почему-то не побежал на помощь, так?» – «Я испугался, как бы мул меня не лягнул», – оправдывался он. «Знаешь, брат, животное, даже волк, когда попадает в тяжёлое положение, просит о помощи и не может навредить человеку».
Когда животные страдают от голода или от жажды, они опять же прибегают к помощи человека, потому что человек – их хозяин. Помню, как-то раз летом в келье Честного Креста[167] э́фа[168] сползла с крыши на землю, свернулась передо мной кольцом, высоко задрала голову, высунула свой язык и стала шипеть. Она страдала от жажды – было очень жарко – и угрожала мне. Она требовала воды, словно я обязан был снабжать её водой. «Да, – говорю я ей, – такой манерой поведения ты других не особо к себе располагаешь!» Потом я налил ей воды, и она напилась. А шакалы меня прямо умиляют, потому что они, когда хотят есть, плачут, словно маленькие дети. С котятами же у меня сейчас в келье[169] просто беда. Они поняли, что каждый раз, когда звонит колокольчик, я выхожу во двор к паломникам и иногда выношу кое-какую еду котятам. Так они теперь, когда хотят есть, дёргают за верёвку – колокольчик звонит, я выхожу, вижу, что это не посетители меня зовут, а котята, – и кормлю их. Как же Бог всё премудро устроил!
ebooksa