Фарфоровый детектив ,

Лейтенант крепко спал. Ему снилась поляна в тайге, в небе сиял фарфоровый кукиш-солнце, а под его золотыми лучами вылизывал лапу красавец леопард.

Алексей Бурштейн.

Аутодафе

Чарльз Берроуз, исполнительный директор команды Lotus, с хрустом отгрыз кончик толстой кубинской сигары, раскурил её и зажал в уголке рта, сноровисто сворачивая пепельницу из картонной таблички с надписью «Не курить».

– Надо же было ему перепутать педали!

Ли Чапмен, главный механик, грузный мужчина с красным одутловатым лицом, тяжело опёрся о стол и не отрывал взгляда от столба густого дыма. Дым пятнал чёрной копотью итальянское летнее небо. Пожарные успели прибыть к месту аварии меньше чем через две минуты, но к этому моменту ярко-голубой болид уже превратился в погребальный костёр для своего пилота и для надежд команды.

– Он не мог перепутать педали, – наконец покачал головой Ли. – Они же под разными ногами10.

– Но на записи… – Чарльз Берроуз ткнул сигарой в телевизор. По телевизору бесконечно повторялся один и тот же момент, снятый с разных точек: похожий на веретено гоночный автомобиль приближается к «шпильке»11, затем у него гаснет тормозной фонарь, автомобиль вылетает на газон, взрывает его колёсами, поворачивается и сталкивается с бетонным отбойником12 на скорости больше двухсот семидесяти километров в час. В воздух взлетают детали подвески, и в следующий миг высокооктановое горючее, хлещущее из пробитого бензобака, превращает разбитую машину вместе с пилотом, четырёхкратным чемпионом мира по автогонкам в классе «Формула-1» Джеймсом Ганном, в огненный шар. – Джеймс же явно отпустил тормоз.

– Может быть, что-то повредило гидравлику. Он мог наехать на какой-нибудь острый кусок пластика. Перед этим поворотом столкнулись Ханс и Бодикер на третьем круге, мало ли, что отвалилось от их рыдванов. Мы с Рэем разберём машину и проверим. Рэй, где ты там?

Чарльз описал сигарой круг и с пыхтением втянул в себя горький дым:

– Ты ничего не найдёшь. Гидравлика в порядке, посмотри запись покадрово. Я смотрел. На траве нет ни капли тормозухи. Это ошибка пилота.

– Скорее всего, я ничего не найду, – согласился главный механик, – но мы обязаны разобрать машину по винтику. В конце концов, это требование FIA13.

– Разберите, конечно, – Чарльз снова запыхтел сигарой. – Но лично мне всё ясно. Эти пилоты… Дети скорости, жаждущие уйти на пике славы. Джеймс был ещё из лучших, четыре титула, но в этом сезоне он явно начал сдавать. Данила из Red Bull наступал ему на пятки, и если бы механики McLaren научились регулировать двигатель перед гонкой, Андретти тоже мог бы потягаться с Джеймсом. Я пророчествую, – алый кончик сигары описал величественный полукруг, – что гидравлика окажется в порядке. FIA решит, что это была ошибка пилота, но мы-то с вами знаем, что это самоубийство.

* * *

– Ошибка пилота, – в который уже раз сказал Ли Чапмен, стоя над обгоревшим остовом машины. – Сегодня FIA прислала официальное коммюнике.

Рэй Макферсон, второй механик команды Lotus, смотрел на трубки тормозной системы. Они выглядели абсолютно неповреждёнными. Все гидравлические и электронные системы оказалась в порядке, а повреждения конструкции машины соответствовали удару о бетонное ограждение трассы и последующему пожару.

– Он не мог совершить ошибку, – упрямо дёрнул головой Рэй. – Только не Джеймс. Он был лучшим пилотом из всех.

– Конечно, не мог, – согласился Ли, присаживаясь на корточки, чтобы рассмотреть днище болида. – Чарльз думает, что это было самоубийство, и я с ним согласен. Джеймс понимал, что пик его карьеры позади. Что ему оставалось? Выиграть ещё один титул и уйти в «КАРТ»14? А затем, когда он не сможет больше поддерживать форму, покинуть автоспорт и стать репортёром, сидеть в будке на трибунах и рассказывать зрителям о том, чего он уже никогда не испытает? Знаешь, репортаж импотента из публичного дома может вызвать только жалость. Я уверен, что Джеймс не хотел себе такой судьбы, вот и решил уйти красиво, пока он на вершине. И ведь выбрал самую крутую «шпильку», чтобы наверняка.

Рэй, второй механик команды, нескладный парень двадцати семи лет, тщательно обдумал слова своего шефа. Из-за высокофункционального аутизма другие люди были для Рэя абсолютно непонятны. Скажем, он так и не смог уяснить, зачем при разговоре смотреть собеседнику в глаза, добровольно ограничивая себе поле зрения. Сами разговоры тоже часто ставили его в тупик: люди постоянно передавали друг другу информацию при помощи контекстов, подтекстов и намёков, ярко жестикулировали, а интонация вообще могла изменить смысл фразы на противоположный. Всё это Рэю было недоступно, поэтому каждую реплику собеседника он подолгу анализировал, а затем так же долго выстраивал собственный ответ. С техникой ему было как-то проще, она не пыталась намекать, а просто либо работала, либо нет.

– Я видел записи аварии. Джеймс пытался отвернуть от отбойника. Он повернул колёса.

– Конечно, – ответил Ли. – Инстинкт. Против них не попрёшь, им не объяснишь, что ты решил умереть. Вот его тело и сопротивлялось. Но на тормоз он нажимать не стал.