С этим она спорить не стала.
– О’кей.
Комната Райли оказалась настоящей капсулой времени – похоже, здесь почти ничего не меняли с тех пор, как она была подростком. Глянцевый постер с психоделическим цветком смотрел на нас со стены, а на столе стояла фотография Джастина Тимберлейка эпохи «Эн-Синк», когда он еще ходил кудрявый.
– Тимберлейк, значит?
– Кеннеди, прекрати. Мне было десять лет, и я плохо умею расставаться с вещами.
– Скажи, вот сейчас тебе захотелось отправить меня восвояси, а?
– Слушай, если бы я знала, что ты придешь и сюда, я бы… прибралась немного.
– Чего тут стыдиться, все влюблялись.
– Да? И по ком же сохнул ты?
– Ну, когда я был еще совсем юным, мне нравилась Пег Банди из «Женаты… с детьми». Не помню фамилию актрисы.
Глаза Райли расширились.
– Мамаша?
– Ага.
– Господи! То есть ты был любителем зрелых красоток?
– Да. Мне тогда было лет шесть, и я млел от рыжего начеса и спандекса!
Райли захохотала.
– Это просто извращение, но чему я удивляюсь…
Оглядывая комнату, я спросил:
– У тебя тут нет ничего интересного? Может, настольные игры?
– А может, поспать попробуешь?